Его дом был почти так же велик, как и новое жилище Менны. Бенья с гордостью провел меня по комнатам и показал мебель, сделанную своими собственными руками: два кресла (каждое достойно было называться троном), кровать с изящной резьбой, сундуки и ларцы самой разной формы. Я рассмеялась при виде ночного стульчака, который был слишком красив для своего скромного предназначения.
- Я думал о тебе, когда обставлял дом, - сказал он смущенно. - Я представлял, как ты сидишь здесь, как спишь на кровати, как складываешь вещи в ларцы. Когда Мерит нашла меня, я сделал для тебя вот это. - И Бенья достал из ниши в стене изысканную маленькую шкатулку.
Она оказалась совершенно гладкой, без резьбы, но идеальной по форме, изготовленной из черного дерева, которое использовали почти исключительно для царских гробниц. Поверхность была отполирована так, что сияла, словно черная луна.
- Ты сможешь носить в ней то, что нужно повитухе для работы, - сказал муж, протягивая мне подарок.
Я смотрела на Бенью, ошеломленная его мастерством и щедростью.
- Мне нечего дать тебе в знак признательности, - ответила я.
Он пожал плечом - вскоре этот жест стал для меня таким знакомым и дорогим.
- Тебе и не нужно ничего мне давать взамен. Прими мой дар, пусть он будет залогом нашего союза.
Так я вышла замуж в Египте.
Бенья предложил мне ужин из хлеба с луком и фруктами, и мы ели и пили в напряженной тишине. В прошлый и единственный раз, когда я вступила в союз с мужчиной, я была юной девушкой. С тех пор прошло слишком много лет. Бенья думал обо мне целых два года, с самого дня нашей встречи на рынке. Мы были застенчивы, как невинные дети, которых только что познакомили родители.
После того как мы закончили ужин, муж взял меня за руку и повел в главный зал, где стояла прекрасная кровать с чистым бельем. Она показалась мне похожей на роскошное ложе Ре-нефер в доме Нахт-ре. На постель Салима в доме его отца. Но затем Бенья развернул меня к себе и коснулся моего лица. И я забыла обо всем на свете.
С самой первой нашей ночи Бенья трогательно заботился о том, чтобы я получала удовольствие, и я заново открывала для себя собственное тело, узнавала свои желания и потребности. Моя застенчивость быстро исчезла, и по прошествии нескольких недель я обнаружила в себе источники непривычной страсти. Когда Бенья лежал со мной, прошлое исчезало, и я рождалась заново. Его огромные руки охватывали мое тело и находили потаенные узлы, затянутые годами одиночества.
Утром мой муж шел в мастерскую, но, в отличие от каменотесов и живописцев, ему не приходилось работать внутри гробниц, так что он возвращался домой каждый вечер, к моей огромной радости - и тихому ужасу, потому что я совершенно не умела готовить.
За долгие годы в доме Нахт-ре я редко заглядывала на кухню. Я не знала, как пекут хлеб в египетских печах, как потрошат рыбу, как ощипывают птиц. Мы ели незрелые плоды из запущенного сада Беньи, и я просила хлеб у Менны. Страшно смущаясь, я вынуждена была обратиться за советами к Шиф-ре и брать у нее уроки, что страшно веселило Мерит, которая с явным удовольствием меня поддразнивала.
Я попыталась вспомнить рецепты своей матери, но мне не хватало ингредиентов, и я забыла нужные пропорции. Я чувствовала беспомощность и стыд, но Бенья только смеялся.
- Не бойся, мы не умрем с голоду, - заверил он меня. - Я много лет жил, покупая лишь хлеб и фрукты, а иногда принимая угощение от своих товарищей. Я женился на тебе не для того, чтобы ты превратилась в стряпуху.
Но, если на кухне я испытывала растерянность, то наведение порядка в собственном доме доставляло мне огромную радость. Таким удовольствием было самой решать, куда поставить стул, что выращивать в саду! Я наслаждалась созданием своего собственного мира, когда подметала пол или складывала одеяла. Я часами расставляла горшки на кухонных полках: сначала по размеру, затем по цвету.
Впервые в жизни у меня появился свой дом, где я была правительницей и полноправной обитательницей, где я сама делала выбор и никому не служила. Однажды ночью, когда я возвращалась домой очень поздно, измученная после того, как приняла здоровых близнецов, мне вдруг показалось, что я заблудилась. В глухой ночи я узнала свой дом по запаху - это была смесь кориандра, клевера и кедра от изделий Беньи.
Через несколько месяцев после того, как я перебралась в свой дом, Менна устроил в честь нас с Беньей скромный праздник. Работники из мастерской мужа пели о своем труде, а сыновья Мерит - о хлебе. А потом они все вместе - с женами и детьми - исполняли песни о любви. Я была смущена всеобщим вниманием, заздравными чашами, широкими улыбками и пожеланиями счастья. Хотя мы с Беньей были староваты для всей этой юношеской чепухи, мы были в восторге друг от друга и не могли скрывать своих чувств.