Выбрать главу

О, это были два страшных дня, когда Лия, Зелфа и Билха уже прощались с Рахилью… Всем казалось, что бедняжка вот-вот умрет. Но Инна не сдавалась. Она давала Рахили то одни, то другие травы, используя все известные ей снадобья. Она пробовала необычные их сочетания и бормотала тайные молитвы, хотя и не была посвящена в мистерии слов и заклинаний.

Рахиль и сама отчаянно боролась, желая осуществить мечту, терзавшую ее сердце вот уже пятнадцать лет. Глаза роженицы закатывались, по телу ручьями лился пот. Даже после двух дней и двух ночей беспрерывных страданий она не призывала смерть как избавление от мучений.

- Она оказалась невероятно сильной, - сказала Зелфа.

Наконец Инна заставила ребенка повернуться. Но это последнее усилие как будто сломало что-то внутри Рахили, которая вдруг затряслась мелкой дрожью. Глаза ее закрылись, шею свело судорогой, голова запрокинулась. Казалось, демоны завладели ее телом. Даже Инна в ужасе ахнула. Но потом все закончилось так же внезапно, как и началось. Смерть выпустила тело Рахили из своих когтей, а из чрева появилась головка ребенка, и моя тетя вытолкнула его наружу, потеряв сознание.

Мальчик был крохотный, с большим клоком волос на макушке. Морщинистый и прекрасный, как все младенцы.

А Рахили Иосиф, как впоследствии назвали моего брата, казался самым лучшим на свете. В шатре наступила тишина., женщины молча плакали счастливыми слезами. Не говоря ни слова, Инна перерезала пуповину, а Билха взяла ребенка на руки. Лия обмыла Рахиль, а Зелфа- новорожденного. Они облегченно вздохнули и утерли глаза. Рахиль будет жить, она увидит, как растет ее дитя.

Оправлялась Рахиль медленно и трудно, она не могла кормить ребенка. Через три дня после рождения Иосифа груди ее стали тяжелыми и горячими. Теплые компрессы облегчили боль, но молоко иссякло. Лия, которая кормила тогда меня, приложила Иосифа к своей груди. Прежние гнев и ревность вспыхнули было в Рахили, но утихли, когда она обнаружила, что Иосиф оказался капризным ребенком: он неизменно кричал и извивался в любых руках, за исключением материнских.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Моя история

Глава первая

Я не уверена, что самые ранние воспоминания - по-настоящему мои. Обращаясь к ним, я в каждом слове и образе чувствую дыхание своих матерей. Но я отчетливо помню вкус колодезной воды, ее холод на молочных зубах. Я уверена, что помню крепкие руки, подхватывавшие меня каждый раз, как я спотыкалась. Никогда в раннем детстве я не была одинокой и безутешной.

Как и всякий любимый ребенок, я знала, что для мамы являюсь самым важным человеком на свете. Причем не только для Лии, моей родной матери, но и для остальных матерей тоже. Хотя они обожали своих сыновей, именно меня они наряжали, пока мальчики боролись в грязи. Именно я, и только я, отправлялась вместе с ними в Красный шатер, после того как меня отняли от груди.

Я росла бок о бок с Иосифом; сначала он был моим молочным братом, а потом - самым верным другом. Когда ему исполнилось восемь месяцев, он встал и заковылял ко мне - дело было в шатре Лии. Хотя я была на несколько месяцев постарше, однако всё еще нетвердо держалась на ногах - вероятно, потому что тетушки слишком любили носить меня. Иосиф протянул мне обе руки, и я встала. Но мама рассказывала, что зато я научила его говорить. Впоследствии Иосиф уверял всех, что первое его слово было «Дина», хотя Рахиль говорила, что это не так, якобы он произнес «Эма», подразумевая «мама».

Никто не думал, что после ужасных мучений с Иосифом Рахиль родит другого ребенка, так что его, как и меня, отчаянно баловали, считая последним, а потому особенным. По древнему обычаю, самый младший ребенок наследовал материнское благословение, и зачастую отцы следовали выбору жен. Но нас с Иосифом лелеяли, как никого другого: он был единственным сыном своей матери, а я - единственной девочкой в семье.