Мне хотелось войти внутрь, увидеть храмовую площадь, узкие улочки и переполненные дома. Я немного знала, как все устроено в городе, от Иосифа, который посещал Сихем вместе со старшими братьями. Он рассказывал, что царь Хамора живет вместе с женой-египтянкой и пятнадцатью наложницами в великолепном дворце, где не счесть комнат. Иосиф также уверял, что у Хамора слуг больше, чем у нас овец. Разумеется, пастух в запылившейся одежде вроде моего брата не мог и надеяться заглянуть внутрь столь величественного здания. Однако мне нравилось слушать его истории. Даже если Иосиф половину и придумал, всё равно было очень интересно, и мне казалось, что когда брат возвращается с рынка, я чувствую на его тунике дорогие ароматы благовоний царских наложниц.
Наконец мама решила своими глазами увидеть рынок и город. Лия была уверена, что она сумеет продавать нашу шерсть более выгодно, чем Рувим, который был слишком уступчив. Я чуть не поцеловала матери руки, когда она сказала, что я пойду вместе с ней, чтобы помочь. Рувим пристроил нас на хорошее место прямо возле городских ворот, а сам держался на некотором расстоянии, когда наша мать громко кричала, зазывая покупателей, и торговалась, как продавец верблюдов.
Мне особо нечем было заняться, так что я имела возможность оглядеться, от чего получила немалое удовольствие. В тот день у восточных ворот было страшно интересно. Я впервые увидела жонглеров. Впервые попробовала гранат. Кого здесь только не было: смуглые и чернокожие мужчины, козы с невероятно курчавой шерстью, женщины, с ног до головы закутанные в черные одеяния, и почти полностью обнаженные молоденькие рабыни. Я как будто снова отправилась в путешествие, только ноги не болели от усталости. Я смотрела во все глаза: вот карлик едет на осле - белом, словно луна; а вот жрец в странном одеянии покупает оливки. И вдруг я увидела Тавею.
По крайней мере, мне показалось, что это была моя двоюродная сестра. Девушка, ее роста и невероятно на нее похожая, подошла к нашему прилавку. Она была в белых храмовых одеждах, с бритой головой, уши проколоты. Я вскочила и окликнула Тавею, но она резко развернулась и стремительно пошла прочь. Не раздумывая ни минуты, прежде чем мать успела остановить меня, я побежала следом, словно была ребенком, а не взрослой девушкой.
- Тавея! - звала я ее. - Сестра!
Но она не слышала меня или не хотела слышать; наконец белое одеяние мелькнуло в последний раз и скрылось в дверном проеме.
Рувим догнал меня и спросил, что случилось.
- Я подумала, что это Тавея, - проговорила я сквозь слезы. - Но я ошиблась.
- Какая еще Тавея?
- Дочь Исава. Ты ее не помнишь, - сказала я. - Прости, что заставила тебя спешить следом за мной. А мама очень сердится?
Он рассмеялся над глупостью моего вопроса, и я тоже рассмеялась. Лия была в ярости, и мне пришлось до конца дня сидеть лицом к стене. Но к тому времени легкое и радостное настроение уже покинуло меня, так что мне вполне хватало звуков рынка и я погрузилась в воспоминания о потерянной подруге.
После нашего возвращения домой из города прибыла посланница. На ней были льняная туника и красивые сандалии; она желала говорить только с Рахилью.
- Одна из женщин в царском дворце вот-вот должна родить, - сказала она моей тете. - Царица Хамора призывает повитух из дома Иакова посетить ее.
Лия совсем не обрадовалась, когда я начала собираться в дорогу. Она подошла к Рахили и недовольно поинтересовалась:
- Почему бы тебе не взять с собой Инну? Тебе прекрасно известно, что наступает время сбора олив. Неужели обязательно забирать у меня сейчас Дину?
Тетя пожала плечами:
- Ты же знаешь, что Инна больше не может ходить в город. Если хочешь, чтобы я взяла вместо Дины рабыню, я так и сделаю. Но царица ждет нас двоих, и она вряд ли захочет покупать твою шерсть, если я окажусь во дворце без обученной помощницы.
Лия мрачно выслушала складную речь сестры, а я опустила глаза, чтобы мать не догадалась, как сильно мне хотелось пойти с Рахилью в город. Я затаила дыхание, ожидая решения Лии.
- Поступайте, как хотите, - сказала та, махнув рукой, и пошла прочь.
Я зажала ладонями рот, чтобы не закричать от радости, а Рахиль ухмыльнулась, как ребенок, который перехитрил старших.
Мы быстро собрались, надели праздничные одежды, но затем тетя жестом остановила меня и помогла заплести волосы в тугие косы.
- На египетский манер, - шепнула она.