Лия была в ярости.
- Иди и поговори с другой своей женой, моей сестрой, - бросила она в ответ. - Это Рахиль отвела Дину туда. Рахиль - вот, кто смотрит в сторону города, а нс на меня и не на своего мужа. Спроси ее. - Слова моей матери были исполнены желчи.
Хотела бы я знать, думала ли она в тог момент о моем счастье, важно ли ей было знать, но доброй воле я согласилась на союз с принцем или же сопротивлялась, плакала и кричала? Болело ли у нее за меня сердце?
Или же Лию просто огорчило, что теперь дочь для нее потеряна, она будет отныне жить с чужими женщинами, следовать их традициям и забудет свою мать?
Отец позвал Рахиль. Та пришла к нему и с улыбкой воскликнула:
- О, муж мой! Я слышала добрую весть.
Но Иаков не улыбнулся ей в ответ.
- Мне не нравятся ни сам город, ни его царь, - заявил он. - Но еще меньше мне по вкусу ненадежная дочь и лживая жена.
- Не говори того, о чем пожалеешь, - сказала Рахиль. - Лия настраивает тебя против меня и против твоей единственной дочери, которую твоя мать в Мамре полюбила и очень хвалила. Почему ты возражаешь против этого брака? Царь говорит, что они любят друг друга, не так ли? Неужели ты запамятовал, как в тебе самом горел огонь любви, муж мой? Неужели ты настолько постарел, что позабыл о силе желания?
Лицо Иакова не выдавало его чувств. Он долго смотрел на Рахиль, и та не отводила взгляда.
- Дай им свое благословение, муж мой, - продолжала Рахиль. - Прими богатые дары, серебро и лен, позволь Хамору приветствовать тебя как царского родственника. К чему ждать, что скажут сыновья? Ты здесь господин.
Но Иаков не внял совету Рахили.
- Когда мои сыновья вернутся домой, тогда я и приму решение.
Хамор припомнить не мог, чтобы кто-то говорил с ним столь дерзко. И всё же он не хотел ссоры с Иаковом.
- Думаю, он неплохой человек, - сказал царь Салиму на следующий день. - Лучше не заводить врагов, если этого можно избежать. Иаков - гордый человек, который считает себя вправе единолично распоряжаться судьбой своей семьи. Странно, что он до сих пор еще не понял, что дети перестают служить своим родителям, когда вырастают. Даже дочери.
Но Салим торопил отца, настаивая, чтобы тот вернулся к Иакову как можно скорее.
- Я люблю Дину, - сказал он.
Хамор усмехнулся:
- Не бойся. Дина твоя, никуда она не денется. Ни один отец не захочет забрать назад дочь, которая лишилась девственности. Вернись к своей жене и ни о чем не тревожься. Я сам договорюсь обо всем с Иаковом.
Прошла еще неделя, и наши ласки стали более нежными и утонченными. Мне казалось, что я парю над землей и все время улыбаюсь. А потом я получила особый свадебный подарок: ко мне пришла Билха. Она появилась у ворот дворца и сказала, что хочет видеть Дину, жену Салима. Сначала ее отвели к Ре-нефер, которая пожелала узнать, почему Иаков до сих пор медлит. Царица расспрашивала Билху также о Лии и Рахили, а потом попросила ее не покидать дворец без подарков для жен Иакова. Ре-нефер сама привела гостью ко мне.
Я так энергично обняла Билху, что буквально подняла ее в воздух, осыпав знакомое смуглое лицо дюжиной поцелуев.
- Ты вся просто светишься, - сказала тетя, отступив на шаг. - Ты счастлива. - Она улыбнулась. - Я очень рада, что ты нашла свое счастье, Дина. Надеюсь, что когда я расскажу об этом Лии, то она примирится со случившимся.
- Разве моя мать сердится? - удивилась я.
- Лия считает, что Рахиль продала тебя злым людям. Она, как и твой отец, с недоверием относится к городу, и ей неприятно, что ты ночуешь в его стенах. Но думаю, главное-мама скучает по тебе. Но я расскажу Лии о том, как светятся твои глаза, о твоей радостной улыбке. Салим хорошо обращается с тобой, да? - спросила Билха, давая мне возможность похвалить жениха.
Я поняла, что очень трудно описать мое счастье, но прошептала на ухо тете самое сокровенное. Она вздохнула и ласково взглянула на меня.
Мы вместе поели, а потом Билха полюбовалась Салимом через приоткрытую дверь. Она согласилась, что он прекрасен, но встретиться с ним отказалась.
- Я не могу разговаривать с этим человеком до того, как это сделает мой супруг, - объяснила она. - Но я видела достаточно, чтобы обо всем рассказать дома.
Утром тетя обняла меня и ушла вместе с Рувимом, который накануне привел ее во дворец. Она попыталась объяснить Иакову, что его дочь довольна жизнью и счастлива, но ее голос был заглушен возмущенными криками моих братьев, которые называли меня блудницей. И мой отец ничего не сделал, чтобы заткнуть их грязные рты.