Когда из Мемфиса получали известия о Ре-мосе, Нахт-ре сам приходил ко мне, чтобы сообщить, что пишет о нашем мальчике его учитель Кар. Таким образом я узнала, что Ре-мосе освоил нечто под названием кеймт всего за два года; мне объяснили, что это основа письма, а выучить столько иероглифов за короткий срок - выдающийся успех и свидетельство того, что мой сын взлетит высоко, возможно даже, будет служить самому царю.
Ну а что касается его возвращения домой, то об этом и речи не шло. Ре-мосе пригласили на охоту вместе с сыновьями наместника, и, разумеется, он не мог отказаться от такой удачи. Затем мой сын получил награду за достижения в учебе и стал помощником самого Кара, а потому в те недели, когда другие мальчики поехали к родным, остался в школе.
Один раз Нахт-ре и Ре-нефер совершили паломничество к могиле своего отца в Мемфисе, а заодно и навестили Ре-мосе. Они привезли мне от сына горячий привет и, вернувшись, долго рассказывали о том, как он изменился за эти четыре года: вырос (стал ростом выше Нахт-ре), научился красиво говорить и обрел уверенность в себе. Они также продемонстрировали мне свидетельства его учености: керамические черепки с надписями.
- Смотри, - сказал Нахт-ре, указывая пальцем на изображение сокола. - Видишь, как умело он рисует плечи Гора?
Они подарили мне некоторые из этих сокровищ, созданных рукой моего сына. Я берегла их и показала Мерит, на которую аккуратные надписи произвели должное впечатление.
Я была в восторге от того, что мой сын умел различать смысл этих загадочных знаков, и уверилась, что он непременно станет великим человеком. Возможно, он будет служить жрецам Амона или даже наместнику большой провинции. Разве Нахт-ре не сказал, что Ре-мосе может попасть и ко двору царя? Однако все эти мечты не заполняли моих рук и не приносили отраду глазам. Я знала, что мой сын растет и взрослеет, и боялась, что при следующей встрече мы с ним будем чужими людьми.
Я могла бы бесследно исчезнуть за те долгие годы, и никто бы даже не заметил этого, кроме Мерит. Но Мерит была занята своими делами, и я ничего не предпринимала, чтобы сблизиться с этой женщиной, не давала ей оснований полюбить себя.
После рождения Ре-мосе повитуха в течение нескольких недель приходила ко мне каждый день. Она меняла бинты и приносила бульон из костей вола для укрепления сил, а также сладкое пиво, чтобы в грудях было больше молока. Мерит массировала мне плечи, если те болели и мне трудно было поднимать ребенка, она помогала мне вставать на ноги и готовила ванну с ароматизированной водой, а потом заворачивала меня в новое полотенце.
После того как мое уединение подошло к концу, Мерит продолжала навещать нас. Она заботилась о моем здоровье и умилялась мальчику; она регулярно осматривала малыша и делала массаж, после которого он крепко и сладко спал. Когда ребенка отняли от груди, Мерит даже принесла мне подарок - небольшую обсидиановую статую кормящей матери. Я была смущена ее щедростью и попыталась отказаться, но не тут-то было.
- Не обижай бедную повитуху, у которой жизнь и без того не сладкая, - сказала она.
Мерит всегда говорила со мной как повитуха с повитухой, хотя я уже много лет не принимала роды и никому не помогала появиться на свет. Она уважала меня за знания, которые я проявила при рождении Ре-мосе. Вернувшись домой, она попросила свою госпожу Руддедит узнать обо мне побольше; та стала расспрашивать Ре-нефер, но выяснила лишь несколько деталей. Мерит сделала свои выводы, щедро приукрасив факты фантазией. Она почему-то решила, что я была дочерью и внучкой повитух, которые разбирались в травах и корнях растений даже лучше, чем некроманты страны Он[1], откуда египтяне заимствовали искусство целительства. Мерит вообразила, что я была ханаанской принцессой, наследницей великой царицы, свергнутой злым царем.
Я не спорила с ней, опасаясь, что, если начну рассказывать о своих матерях и Инне, вся моя история выйдет наружу и меня вышвырнут из дома Нахт-ре, а родной сын проклянет за то, что в его жилах течет кровь убийц. Поэтому Мерит фантазировала в свое удовольствие, дополняя легенду всё новыми подробностями и излагая ее слушательницам, в которых у повитухи недостатка не было, ибо она посещала множество рожениц на севере города - как из благородных, так и из простых семей. Она рассказывала всем, как я спасла жизнь собственного сына, не забывая при этом похвалить и себя тоже; но Мерит почему-то нравилось преувеличивать мою роль. Она говорила о моем искусстве травницы, о том, что прежде я жила в пустынной местности на западе, где была широко известной целительницей. А уж когда я помогла одной из служанок Нахт-ре с рождением первенца, повитуха разнесла повсюду новость о том, как я еще на шестом месяце сумела повернуть младенца в утробе матери, чтобы роды в дальнейшем прошли благополучно. Благодаря Мерит я стала легендой среди местных женщин, даже ни разу не покинув сад Нахт-ре.
1
1 В Древнем Египте была широко распространена некромантия, связанная с предсказаниями, целительством и некоторыми другими областями тайных знаний. Страной Он (городом Он) назывался район возле Фив, где селились жрецы, обладавшие такими знаниями. - Примеч. пер.