В противовес этому сценарию велись какие-то приготовления, но было понятно: если все это случится, русский флот может только с честью погибнуть. Отстоять столицу ему вряд ли удастся. Другое дело, что немецкое командование такой операции не планировало. Ведь взятие Петрограда совсем не означало капитуляцию России, а потери, в том числе дредноутов, наверняка были бы очень высокими. Поэтому немцы стремились действовать другими методами.
Но страх перед немецкой атакой на Петроград сковывал русское морское командование. О подобных намерениях немецкого флота ходило много слухов и в начале войны, и в 1917 году. И даже в августе 1918-го командующий красными морскими силами Балтийского моря контр-адмирал Сергей Валерианович Зарубаев всерьез обсуждал, что делать, если немцы начнут рваться к Петрограду с моря. Хотя в этот период можно было бы уже и выдохнуть, потому что на Западном фронте события развивались не в пользу Германии. Но все равно синдром подготовки к наихудшему варианту давал о себе знать.
С Балтикой более или менее понятно. А что происходило на Черном море?
До 1914 года наш основной черноморский противник, турецкий флот, не представлял из себя ничего выдающегося: состоял из старых судов. В частности, турки купили у немцев два устаревших броненосца 1890-х годов постройки. У нас же на Черном море было семь броненосцев, правда, четыре устаревших, но во всяком случае их число было больше, чем у турок.
Однако после Балканских войн 1912–1913 годов, крайне неудачных для Турции, османы озаботились развитием флота: заказали в Англии два самых современных линейных корабля и уже в сентябре 1914-го должны были получить их в готовом виде. Но с началом Первой мировой войны англичане конфисковали оба этих линкора. Турки, разумеется, страшно оскорбились. И немцы, как бы компенсируя османам их утрату, тут же отправили в Босфор два своих корабля — линейный крейсер «Гебен» и легкий крейсер «Бреслау», вовлекая таким образом Константинополь в союз с Берлином. Формально эти корабли вошли в состав турецкого флота, но экипажи остались германскими. Появление этих «новичков» на Черном море резко изменило соотношение сил не в нашу пользу. «Гебен» имел скорость 28 узлов, а русские броненосцы ходили по 14–15 узлов.
Ого! «Гебен» в два раза быстрее ходил.
Да. И на нем было десять 254-мм орудий, то есть столько, сколько на двух с половиной наших броненосцах. Да и бронирование у «Гебена» было более современным. Так что на равных с немецким крейсером могли сражаться только пять сравнительно новых броненосца Черноморского флота и то все вместе. Наше командование это понимало.
В ноябре 1914 года прошел бой у мыса Сарыч, который мог бы закончиться для «Гебена» плачевно. Это самый крупный бой надводных кораблей, в котором участвовали силы русского флота во время Первой мировой. Продолжался он, как ни странно, всего 14 минут. И надо сказать, что в этом бою адмирал Андрей Августович Эбергард, командовавший Черноморским флотом, показал себя с отличной стороны. Его план заключался в том, чтобы прельстить немцев возможностью расстрелять головной русский броненосец «Евстафий», а в это время три других должны были нанести «Гебену» тяжелые потери, в идеале потопить его. Причем Эбергард сознательно находился на корабле-жертве, то есть был готов умереть ради победы.
Что сказать — молодец!
Это был человек смелый, грамотный, принимающий взвешенные решения. И замену Эбергарда в 1916 году Колчаком я бы не назвал на 100 % оправданным шагом.
Эбергард при встрече с немецким крейсером быстро сориентировался и начал маневрировать. Броненосцы открыли огонь по противнику и накрыли его первым же залпом. Раньше писали, что было чуть ли не три попадания и 150 убитых и раненых немецких моряков, но это не так. Все моряки на крупных кораблях находились под защитой брони, и столь высокие жертвы могли быть только при чудовищных повреждениях корабля, а их точно не было. Но одно попадание было, что подтверждается недавно опубликованными документами. Оно вывело из строя два 152-мм орудия в одном из бортовых казематов и убило примерно с десяток человек. Более того, на немецком корабле начался пожар. Думали, что «Гебен» взорвется, потому что ударная волна могла пройти по шахте подачи в снарядный погреб. Но немцы предусмотрели хорошую защиту от подобной ситуации, и этого не случилось.