Т. М. Рыбас
КРАСНЫЙ СНЕГ
Пока есть на земле рабочий человек…
Вся сознательная жизнь писателя Тараса Михайловича Рыбаса связана с Донбассом. Здесь он учился на историко-филологическом факультете Луганского пединститута, работал в редакциях газет, здесь начинал писать, не один год возглавлял Ворошиловградскую писательскую организацию.
Это был интересный, колоритный человек. Где бы он ни появлялся, сразу обращал на себя внимание: высокий, статный, с элегантной сединой… Двигался легко, свободно, ценил острое слово, шутку, любил песню и знал в песне толк. «Удалые молодые, все донские казаки, да еще гребенские, запорожские, на них шапочки собольи, верхи бархатные…».
Печататься начал рано, писал много, иногда торопливо, как будто чувствовал, что век ему будет отпущен не очень длинный.
Сердце свое, как и все писатели, не щадил, любил дорогу и в дороге умер: на железнодорожном разъезде, каких много в нашей большой стране, совсем рядом с милой своей родиной — Полтавщиной.
На Донбассе Тарас Рыбас сложился как человек и писатель. Одна за другой выходили его книги: сборники рассказов «Встречи» (1955 г.), «Марийка» (1959 г.), очерки «По-коммунистически» (1961 г.), «Очарованные» (1964 г.), повесть и рассказы «Небо будет ясным» (1962 г.), роман «Сын погибшего» (1965 г.), сборники рассказов «Отчаянная» (1966 г.), «Веселая гора» (1968 г.), «Новоселье» (1968 г.).
Это были хорошие, добрые, умные книги, они принесли ему известность и признание читателей. Но сам писатель не всегда и не всем написанным был доволен. Во-первых, потому, что всякому настоящему писателю вообще не свойственно чувство довольства и пресыщения сделанным, а Тарас Рыбас все-таки был настоящим писателем. Во-вторых, Донбасс обязывает, как любил повторять сам Тарас Михайлович Рыбас. На этой удивительной земле, где титаническое человеческое усилие рождает тепло и свет, в краю, рабочие мускулы которого напряжены до предела, писателю не положено «барствовать», расслабляться, отклоняться от магистральных тем.
Писатель отлично это понимал и рассматривал все свои книги, — одни более удачные, другие менее, — как ступеньки, ведущие к главному произведению жизни, роману о Донбассе.
И вот он перед вами, дорогой читатель, «Красный снег»… Название романа, тревожное и неожиданное, вполне отвечает тем драматическим событиям, о которых повествуется в книге.
Грозовой 1918 год. До маленького, затерянного в необозримых донецких степях шахтерского поселка Казаринка он докатился голодом, холодом, обостренной классовой борьбой.
Ситуация в Казаринке, как и во всей стране, острейшая. Поселок в руках большевистского Совета, но здесь же стоит варта Центральной Украинской Рады, а вокруг поселка рыщет со своей бандой свирепый каратель Черенков — есаул генерала Каледина.
Экономическое положение и того хуже. Тяжелейшее наследство принял председатель поселкового Совета — вчерашний шахтер Архип Вишняков. Бывшее начальство шахты сбежало, прихватив с собой чертежи угольных разрезов. Керосина — нет, крепежного леса — нет, вагонов — нет, платить шахтерам нечем. Окончательную трагическую точку ставит во всем этом пожар, уничтоживший запасы продовольствия.
Такова вкратце исходная ситуация. К этому надо добавить разноликость шахтерской массы, в которой смешались, кажется, люди всех убеждений, национальностей, темпераментов… На первый взгляд, Казаринка воспринимается как полнейший хаос.
Как жить? — спрашивают люди, потерявшие в бурном водовороте событий всякий ориентир.
Ответить на этот вопрос, развязать (именно развязать — разрубить куда проще) поистине гордиев узел затянувшихся до предела противоречий предстоит большевику, шахтеру Вишнякову. И он делает это с настойчивостью рабочего человека, привыкшего всякую работу делать основательно, не торопясь, не произнося лишних фраз.
«Гвозди бы делать из этих людей»… Нет, в применении к Архипу Вишнякову это, пожалуй, слишком громко — решительно нет в этом человеке никакого намека на патетику и романтизм, хотя «девять десятых его жизни состоят из невероятных трудностей», хотя он боец и мужчина в полном смысле этого слова — и боль, и пулю, и смерть любимой он примет, не дрогнув, — только промолчит да плеснет в лицо холодной водой.
Но свой тревожный и драматический путь он осознает вполне: «Нас еще будут по десять раз в день убивать» — выжмет он из себя в критическую минуту. И не преувеличение это, а чистейшая стопроцентная правда.
«Идея большевизма в образе» — так, выражаясь словами К. Федина, можно определить смысл романа. Не первый раз со страниц советских книг встает перед нами всегда понятный, всегда дорогой нам образ большевика. И всякий раз мы, читатели, умом и сердцем чувствуем большое гражданское волнение автора. Не ошибиться, не повториться, найти новое, свое в той теме, в которой сказано, кажется, все и сказано, оказывается, еще так мало.