Фатех оттолкнул усатого казака — подалее от людей.
Вишняков заметил приближающегося Яноша.
— Дьёзни! — поднял руку, приветствуя, Янош.
— Одолели гада! — обнял его Вишняков, не понимая восклицания Яноша, но догадываясь, что говорит он о победе.
— Витам! — послышался за спиной голос Кодинского.
Вишняков повернулся к нему. Голова поляка была перебинтована. В руке он крепко зажал ремень винтовки.
— Здоров, друг!
Военнопленные окружили:
— Буд здрав!
— Вива русиш болшевик!
— Вива Ленин!
Вишняков поднял руку, прося тишины.
— Товарищи, кто может сказать, что не сладка была наша вольная, свободная жизнь? Быстро мы к ней привыкли, как завсегда быстро привыкает человек к чему-то хорошему. Но нам хорошо — другим плохо. У буржуя печенку заломило от досады. Бросил он казаков в бой. Мы их побили. И опять заживем, как жили. Да здравствует завоеванная свобода!
— Да здравствуе-ет!
— Никто не дрогнул перед лютым врагом. Сражались, не жалея жизни. Многие положили свои головы. Сердце заходится от печали. Навек запомним их геройскую жизнь… Жизнь их отдана за народ! Слава героям боев за Советскую Казаринку!
Он говорил еще, выкрикивая в толпу:
— Слава нашей пролетарской дружбе!
— Да здравствует союз людей труда!
— Смерть мировому капиталу!
— Слава Ленину — вождю рабочих мира!
Всем было попятно, о чем он говорит, потому что никакие другие слова не могли так точно передать чувства собравшихся людей. Тело ломит от усталости, в голове туманится от радости, и цель всей жизни заключена в трех словах: «Смерть мировому капиталу!» Вишняков повернулся к военнопленным. Они тоже немало испытали.
— Работать будем вместе! — поднял он скрепленные над головой руки.
— Братци!
— Фивер! Орос батья!
— Брудер!..
У Вишнякова загорелись глаза от разноголосицы, воспроизводящей всего одно слово: братья. Ему очень хотелось верить, что так будет всегда, что гром этих голосов прокатится и дальше, по всей России, через фронты, все еще держащиеся на Западе, через путаницу колючей проволоки, окопы и города, придавленные мраком четырехлетней войны. Ему сдавило горло от волнения. Не надо показывать иностранным людям свою слабость. Пускай думают, что никаких слабостей у русского большевика быть не может. Авось им станет легче одолевать свои слабости. Дорога-то у них к дому дальняя. А дома тоже положено будет держаться покрепче. Не одни только товарищи их ждут, а и кровные враги.
Вишняков обрадовался подошедшему Лиликову, — заговорив с ним о шахте, можно скрыть волнение.
— Смену назначишь немедля! Войну откатили на время, пора делами заниматься… Лес есть, можно выработки перекрепить…
Лиликов удивленно поглядел на Вишнякова: ему не верилось, чтоб человек так быстро мог уйти в мыслях от боя.
Еще больше он удивился, когда Алимов, услышав о шахте, молча побрел к шахтному уклону, увлекая за собой стоявших рядом шахтеров.
— Новый год ведь… — пробормотал Лиликов, пытаясь урезонить Вишнякова.
И, вдруг смутившись, тоже пошел за Алимовым.
На прежнем месте стояла Алена, сердито распоряжаясь пропуском людей к уклону:
— Пушки бросай! У меня тут другая война! Воду надо качать, вода прибывает!.. Не напирай, не то тресну! Я те не есаул, я тебе такую маму покажу, что прошлогодние зеленя приснятся!..
— О-о, гуте нахт, Алена!
— Вот это и я понимаю — война!
— С Новым годом, Алена!..
Лиликов попытался ее обнять. Она сердито оттолкнула его и неожиданно заплакала.
— Носят вас черти… Одна в шахте, как покинутая… Г-гады проклятые!
Все проходили мимо, ласково притрагивались к ее плечу.
— Не плачь, я тебе сахарок припасенный принес, — сказал Петров, подступив к ней поближе.
— Уйди!
— Сладости редкой кусочек!
— Я тебе так подслащу — дорогу в кабак забудешь!
Она повернулась заплаканным лицом, вытирая слезы.
— Чего уставились! Невидаль какая! Здорово вы мне нужны! Паргин где? Найди Франца — насос надо включить, вода в шахте прибывает. Поворачивайся живей!
На лице ее не осталось и следа волнения, как будто ничего этого не было. О недавнем бое напоминали только сваленные у ног Алены винтовки. Вишнякову не удается вырваться к Катерине. Встревоженный, он стоит в ожидании известий от Сутолова. Наконец прибыл посыльный.