На такой отчаянный риск мог попробовать пойти только Драко, но он уже находился в прениях и не стал бы продвигаться настолько далеко от своих владений, не имея поддержки. Только вот Теодор теперь знал, что у его друга однозначно есть помощь за пределами магической Британии. Отсутствие Хилла на его маленьком пьедестале также не облегчало Малфою задачу. Территории «Банши» располагались ближе и прекрасно бы дополнили недостающие Драко порты. Вот только вместо того, чтобы бороться с Маркусом, он решил, что сотрудничать с другом куда проще, а потому с самого начала стремился всячески подтолкнуть Нотта к «наследству».
«Я прибью его лично, если он в этом замешан», — потирая лоб, подумал Теодор, заодно отмечая, что на мысли уже начала давить усталость.
Открывая второе письмо, он и не надеялся на что-то хорошее. Послания от Итана выглядели слишком общими, будто были адресованы вовсе не Нотту. Эти отрешённые общие фразы словно были выписаны из описаний природы.
«Солнце утопало в пылающей рассветной дымке, объятое солёными волнами».
Он чуть не закатил глаза от очередного поэтического послания. Это было совершенно не то, что нужно, и не то, что он ожидал от своего наставника. Теодор положил перед собой пергамент, наливая очередную порцию бренди. В этих словах должно было быть хоть что-то, но он не видел ничего. Медово-коричневая жидкость облизала стеклянные стенки, когда он покрутил бокал в руках, безнадёжно глядя сквозь него на бесполезные строчки. Его глаза расширились, и он медленно поставил ёмкость на стол, вновь взяв в руки бежево-серый лист. Под буквой Р стояла еле заметная маленькая точка. Нотт сильнее сжал челюсть,пробегая взглядом по потолку и вспоминая, есть ли в квартире ещё высокохудожественные послания от Клауда. В комнате точно валялось одно письмо, которое он читал дома, потому что замотался во время восстановления ресторана.
«Тонкий аромат прованских трав пропитал улочки и мостовые».
— Блять… — наткнувшись при внимательном рассмотрении на точку под буквой Л, Теодор не сдержался: — А я тут на пейзажи сокрушался, идиот…
Нахмурив лоб, он начал считать, сколько именно дней Итан уже отсутствует. Шесть дней восстановления, открытие, покушение… Всего суммарно выходило одиннадцать дней. Соответственно, одиннадцать писем и одиннадцать букв. Письма имели смысл только в общей массе, и никто, кроме получателя, не мог заметить такие отметины. Нотт отпил из стакана, всё ещё укоряя себя за невнимательность. Раньше утра возвращаться в ресторан будет слишком подозрительно, особенно с учётом того, что Гарри наверняка оставил там надзор.
Полночи проворочавшись в постели, Теодор так и не смог уснуть, а потому покинул квартиру около семи часов утра. Однако его привычный путь до ресторана немного изменился. Выбрав шесть подходящих кандидатур из списка Гойла, Нотт решил посетить старого знакомого самостоятельно, чтобы доходчиво объяснить сложившуюся ситуацию. Не сказать, что Грегори был рад гостям в такой ранний час, но вполне терпеливо выслушал все доводы, оставаясь внешне беспристрастным. Работать напрямую с кланом он наотрез отказался. Его вполне устраивало негласное сотрудничество с Ноттом без посредников. Понимая всю серьезность ситуации, Гойл предпочёл остаться в стороне. Вряд ли можно его обвинить в желании сохранить нейтралитет и собственную жизнь. Отчасти Теодор даже завидовал, что у него самого нет такой возможности.
Время текло слишком быстро. Теодор отметил про себя, как начинает становиться параноиком, думая о том, что переговоры вне возведённых им стен отнюдь не безопасны. Заглушающие барьеры, возведённые на скорую руку, являлись слишком хлипкой магией, но другого выхода не было. Гойл и так довольно сильно упростил задачу, предоставив нейтральную территорию для «найма сотрудников». Больше всего из новых работников ему приглянулся Кормак Маклагген, овладевший тонким искусством легилименции. Если не считать красно-золотого гриффиндорского пятна на части биографии, то он был вполне разумным малым с неплохо подвешенным языком и с адекватными амбициями. Новые времена явно изменили многих бывших львят в лучшую сторону. Невилл и Джонсон были тому прямым доказательством.
Взглянув на часы, Теодор поджал губы. Одиннадцать сорок семь. В «Красный стул» он заглянуть уже не успеет. Возможно, так будет даже лучше. Хиггс должен был уже закончить все свои дела и ожидать на месте. Негласным местом сбора стала деревушка Чиддингфолд на юго-востоке Великобритании, в которой покойный Нотт-старший отстроил целое поместье, зарегистрировав его на свою бывшую экономку. Женщина была обязана сохранять наследие для преемников клана. Даже сам Салазар не мог бы точно назвать её возраст. Теодор поджал губы, глядя на готическое строение пренебрежительным взглядом. Тяга его отца к гнетущему и мрачному восторга не вызывала и пять лет назад, а сейчас и подавно.
— Всё в порядке? — поинтересовался Хиггс, подошедший откуда-то слева.
— Более чем, — сухо процедил Нотт, доставая сигарету. — Всё исполнено?
— Как и было сказано, — коротко кивнув, бросил Теренс, разглядывая довольно громоздкое строение. — Крепкие стены…
— Им не впервой терпеть подобные переговоры, — многозначительно протянул Теодор, прикуривая. — Пора.
В голове царила абсолютная зияющая пустота, превращаясь в затягивающую тёмную воронку. Каждый шаг к залу переговоров, казалось, стирал человечность, а знакомые стены из грязно-серого камня нагоняли неприятные воспоминания. На знакомых хмурых лицах читались сосредоточенность, подозрительность и любопытство. Отвращение и презрение встречались куда реже. Уголки губ непроизвольно поползли вверх. Даже спустя два года гамма чувств, которую он вызывал в этих волшебниках, практически не изменилась. Только страх исчез. Но это очень легко исправить.
Из-за приоткрытой тяжёлой дубовой двери переговорного зала доносились голоса. Они звучали наперебой, периодически сменяясь и переходя на довольно высокие ноты. Кормак слегка напрягся, а вот Хиггс, наоборот, принял свой доброжелательный вид. Нотт последний раз затянулся никотиновым дымом и достал палочку. Как только дверь распахнулась настежь, повисла мгновенная тишина. Все взгляды устремились на Теодора, а затем переметнулись на Августа Руквуда, занимающего кресло во главе стола.
— Ты заставляешь нас ждать, — пренебрежительно проговорил последний, сцепляя перед собой руки. — Это неуважение.
Долохов тоже присутствовал в зале, сидя по правую руку от говорящего. Теодор сделал еле заметное движение кистью, не поднимая руки, и продолжил неторопливо обходить присутствующих. Когда тонкие сине-фиолетовые нити скользнули по полу, Теренс приподнял бровь. Он наверняка знал, что это такое, но лично никогда не мог видеть в действии. Нотт потратил бессонную ночь не напрасно, и ему всё-таки удалось сделать это заклятие менее заметным.
— Мне кажется, вы заняли моё место, — снисходительно проговорил Нотт, лениво склоняя голову на бок.
— Ты здесь всего лишь гость, — брезгливо прошипел Руквуд, вскакивая на ноги и укоризненно глядя на Антонина. — Я вообще не понимаю, какого боггарта…
Тонкий лучик полупрозрачной стеной устремился вверх, отрубив правую руку и часть правой стопы, вынуждая Августа истошно заорать и рухнуть на пол. Хиггс и Маклагген мгновенно вытащили палочки, когда трое волшебников вскочили со своих мест. Но уже спустя секунду кровь брызнула на поверхность стола, а возмущённые рухнули на пол мелко порублеными кусками мяса. Нотт тяжело выдохнул, а оставшиеся за столом напряглись ещё больше, чем прежде. За исключением Долохова. Его, казалось, забавляло это представление. Теодор лениво обошёл извивающееся на полу тело и спокойно занял кресло, в котором некогда восседал Нотт-старший. Воздух в помещении начал сгущаться, концентрируя недоумение и ужас.
— Я помню, как шесть лет назад, — медленно проговорил Теодор, устало уткнувшись взглядом в невидимую точку на лакированной поверхности стола, — мой отец подобрал тебя избитым и грязным недалеко от «Слепой свиньи». По-моему, тебя тогда разыскивали Мраксы и Министерство… — он потёр лоб пальцами свободной руки, вспоминая подробности. — И ты жил в этом поместье в качестве друга. И именно я вёл переговоры с семейством Мраксов, пока тебя отмывали и выхаживали. Тебя очистили перед законом и дали шанс на нормальное существование, — откинувшись в кресле, Нотт взглянул на Руквуда. — И сейчас ты мне говоришь, что я здесь гость?