— В чём дело? — сурово поинтересовался Теодор.
— Это не имеет никакой материальной и физической ценности, — выдавила она, почти не размыкая губ, пытаясь скрыться от его взгляда, — поэтому не имеет значения.
— Что ты попросила взамен? — сжимая пальцы сильнее и начиная злиться, повторил он.
Гермиона несколько раз моргнула и подняла на него взволнованный взгляд, сильно прикусив нижнюю губу. Нотт нетерпеливо пожал плечами, но вместо ответа видел лишь, как она покрывается густым алым румянцем. Это выглядело дико и странно. Она была похожа на маленького ребенка, который нашкодил и не хочет признаваться. Кожа от её пристального взгляда плавилась, но когда до него всё же дошло, он отшатнулся, одёргивая руку.
— Неееет, — с недоверием в голосе протянул Теодор. — Это бред какой-то. Нет!
— Я сказала Драко, что так диктуют сами территории, — потерев своё предплечье, ведьма опустила взгляд вниз, нерешительно протягивая слова. — Земли «Банши» находятся между территориями Селвина и Малфоя. Я подумала, что это хорошее обоснование…
— Ты вообще в курсе, что люди могут выстраивать отношения без убийств, внедрения в Министерство и криминальной войны? — он сам не верил, что это говорил. — Кому я это вообще объясняю? — активно жестикулируя и периодически прерываясь на беззвучные маты, продолжил Нотт. — Ты же знаешь, что покушение и убийство шести человек вообще не мотивируют к взаимодействию? — его разум начал закипать. — Я подумал, что у меня, блять, едет крыша! — он запустил руки в волосы, отворачиваясь и громко выдыхая. — Мы не были даже знакомы!
— Не совсем. Это больше… — она попыталась подобрать слова. — Одностороннее знакомство.
— Да я тебя чуть не убил час назад! — резко разворачиваясь, прошипел Теодор, подходя к ней вплотную. — Ты невыносима!
Грейнджер вздрогнула, когда он в бешенстве ударил по столу. Поставив ладони по обе стороны от неё, Нотт закрыл глаза и опустил голову, всё ещё не в силах поверить в происходящее. Сердцебиение стучало прямо по вискам, принося дискомфорт и заглушая разумные мысли. Он только сутки назад чётко определил свои эмоции, но к подобному, похоже, был не готов. Нужно было дышать глубже и попытаться вернуть холодный рассудок.
— Блять… — вырвалось у него, когда в лёгкие проник тонкий сладковатый запах.
Он поднял отяжелевший взгляд на испуганное девичье лицо, пока его левая рука сдавила её талию, придвигая хрупкое тело ближе. Теодор почувствовал, как мышцы на шее непрерывно сокращаются от подкатившего раздражения и собственной неоправданно бурной реакции организма. Её ладони машинально упёрлись в его плечи, пытаясь ограничить контакт, но Нотта это ничуть не смутило. Он стиснул челюсть, запуская пальцы свободной руки в густые волнистые волосы и оттягивая голову девушки назад.
— Ты маленькая наглая и самодовольная сучка, — почти прорычал он, судорожно изучая эмоции на её лице. — С Маркусом договориться не получилось, решила, что здесь выйдет лучше?
— Я его не трогала, — негромко простонала она, сжимая ткань его рубашки. — Даже не собиралась. Его бы всё равно убили…
— Кто? — впиваясь пальцами в бархатную кожу под ребрами, грубо буркнул Теодор.
— Я не знаю, — сдавленно пискнула она, судорожно вдыхая сквозь приоткрытые губы. — Не знаю.
— Ложь, — прошипел Нотт, почти касаясь губами её подбородка.
— Я думала, что это Итан, — почти беззвучно прошептала она, и в уголках её глаз начали скапливаться слезы. — Он бы тебя не оставил одного…
В каком бы сильном бешенстве ни пребывал Теодор, он прекрасно понимал, что её доводы более чем обоснованны и логичны. Клауд участвовал в этой вакханалии, но непонятно почему из-под полы. Гермиона негромко безвольно всхлипнула и поёрзала бедрами, стараясь свести ноги вместе. Нотт только сильнее прислонился, упираясь пахом в её промежность. Она вздрогнула всем телом, издавая сдавленный протяжный стон. И завеса мужского терпения пала.
Теодор впился в её губы грубым и властным поцелуем, прикусывая нижнюю губу. Ведьма оцепенела в его объятиях, совершенно забыв про своё сопротивление, пока мужская кисть скользнула от талии к пояснице, неряшливо сжимая хрупкую плоть. Его мысли горели и плавились, растекаясь в разные стороны. Голод протянулся через весь организм липкими нитями, цепляя каждый нерв и проникая в каждую клетку. Проклятый запах чёрной смородины заполнил пространство вокруг, разум и чувства. Пухлые девичьи губы податливо и нерешительно двигались в ответ, а руки расслабились, сползая по его груди. Нотту не требовалась её инициатива. Он вообще не хотел от Грейнджер каких-либо действий, только реакции её тела.
Губы в беспорядочных поцелуях сместились по подбородку к шее. Практически не ощущая её вкуса, Теодор прикусил кожу возле яремной вены, сильно втягивая её в рот. Гермиона вскрикнула, слегка отрезвив его рассудок. Он никогда не был так груб и жаден. Нотт отстранился, пытаясь привести дыхание и мысли в относительный порядок, но окончательно потерял голову, наткнувшись на желание в карих глазах.
Выпутавшись из её волос, ладонь скользнула по плечу, стягивая лямку лифчика вниз, пока язык нетерпеливо продвигался от ключицы к груди. Грейнджер выгнулась навстречу, аккуратно скользнув пальцами по его шее. От её прикосновения мурашки расползлись по спине, отвлекая от столь желанного упоения. Шёлковая кожа трепетала под его губами, отзываясь на торопливые и неосторожные ласки. Лишь наткнувшись на раздражающую ткань лифчика, Теодор заметил, что оставил дорожку из багровых отметин на её теле. Плевать. Он слишком долго сдерживался и держался в рамках приличия, чтобы придавать значение таким мелочам.
Стянув препятствие перед желанной плотью, Нотт несдержанно провел языком мокрую дорожку по её груди. Обхватив губами тёмно-розовый сосок, он сильно втянул тот в рот, а затем прикусил, чем вызвал сдавленный писк у Гермионы. Высвободив вторую грудь из-под мешающего лифчика, Теодор сжал её, врезаясь пальцами в шёлковую кожу. Ему хотелось, чтобы она зависла где-то между удовольствием и болью. Плохо контролируемая грубость совпала с его ментальным желанием истязать её тело. Ведьма задрожала от очередного неосторожного укуса, откидывая голову назад. Её пальцы блуждали в его волосах, периодически сжимая и притягивая к себе ближе. Тонкое острое лезвие ненасытности срезало ощущение пространства вокруг, бросая ошметки куда-то под ноги. На нёбе осел привкус миндаля. Строптивая сучка даже на вкус напоминала виски, но градусом явно превышала абсент.
Левая ладонь проползла от ягодицы к внутренней части бедра, нагло раздвигая девичьи ноги шире. Он не встречал сопротивления, но и сдерживать свою злость больше не хотел. Пальцы бесцеремонно сдвинули тонкую кружевную полоску белья в сторону, оглаживая половые губы. Нотт чуть не простонал от ощущения влажной горячей плоти под пальцами. Он тяжело выдохнул, упираясь лбом в её грудную клетку. Взгляд сам собой упал вниз, где пальцы, изучая складки, почти утопали в прозрачной вязкой влаге. Он вновь припал губами к смуглой коже, ощущая приторный сладковатый запах. Хотелось попробовать до дрожи, но упирающаяся в грубую ткань эрекция требовала совершенно других действий.
Высунув язык, Теодор широким движением провел им между грудей, надавливая средним пальцем на вход влагалища. Её руки судорожно вцепились в его плечи, сжимая кожу под рубашкой. Даже сквозь ткань он почувствовал, как её ногти оставляют полосы. Сдавленный стон вырвался сам собой, когда внутренние стенки затрепетали, отдаваясь вибрациями в клетках. Вместе с нарастающим темпом движений внутри неё, усиливалась громкость девичьих вздохов. И как бы Нотт ни хотел растянуть тактильное удовольствие от процесса, собственное вожделение слишком сильно жгло плоть. Он вновь нашёл её губы своими, поглощая протяжный стон.
Гермиона начала задыхаться, когда безымянный палец скользнул вслед за средним, растягивая и заполняя. Она прикусила нижнюю губу и зажмурилась, привыкая к ощущениям. Правая мужская ладонь придержала её за поясницу, чтобы девушка просто не рухнула на спину. Его губы увлечённо заскользили по плечу, пока хрупкая ладонь сдавила член под тканью. Теодор упёрся зубами в нежную кожу, чувствуя, как сознание проясняется сквозь мутную вуаль.