Такая отличительная черта книги может рассматриваться как ее основной недостаток, но в то же время и как ее главное достоинство. До сегодняшнего дня (время здесь кардинально ничего не изменило) эта книга представляет собой одну их самых полных сводок фактического материала по красному террору, складывающуюся в подробную хронику шестилетней протяженности. И именно это обстоятельство определяет значение издания книги в нашей стране, где тема красного террора предстает для историков и тем более для читателей еще нераскрытой темой. Надеемся, что, попав на подготовленную почву, книга послужит появлению всходов новых исследований, посвященных дальнейшей разработке истории революционного насилия первых лет Советской власти.
Следует пояснить, что упор Мельгунова в своей работе именно на фактическую сторону дела был связан не только с нехваткой времени для теоретического осмысления безбрежного материала, но и с особенностями творческой манеры историка. Он всегда считал факты прочной основой исторической науки и скептически относился к тем философствованиям по поводу истории, которые были оторваны от реальной почвы. «Логические соображения никогда… не убеждают, если они не основаны на фактах». «Факты сами по себе остаются фактами, как ни разно они понимаются в исторических исследованиях, по неизбежности всегда субъективных», – писал Мельгунов. Он признавал наивными суждения о том, будто историк может быть совершенно беспристрастным: «История – не летопись, и на страницах своего труда историк революции творит тот же суд над людьми и событиями, что и современник. С той же субъективностью подходит он к оценке событий близкого и далекого прошлого. Его политические и общественные взгляды кладут всегда более или менее яркий отпечаток на восприятие той бурной революционной эпохи, которая является предметом его анализа и повествования. И бесполезно поэтому требовать от историка отвлеченного объективизма… Объективность историка лежит в иной плоскости – в методах его работы. История обязывает к рассмотрению всей совокупности того материала, который может быть в распоряжении исследователя».
Следуя этому правилу, фактическое содержание своей книги Мельгунов черпал из самых разнообразных источников: материалов, собранных им в России, советской печати, обширной эмигрантской литературы, иностранных изданий. Отдельно в этом ряду стоят документы Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, учрежденной А.И. Деникиным 11 декабря 1918 г. и работавшей до марта 1920 г. Позднее часть этих документов, не использованных в книге, историк издал в Берлине и Париже.
Естественно, что источники, привлекавшиеся автором, различны по своей достоверности. Почти не вызывают сомнений материалы, вышедшие из советского лагеря: официальные документы ЧК, сведения советской прессы, высказывания и мемуары видных большевиков и т. д. Что касается материалов, имеющих отношение к антибольшевистскому лагерю, то сам историк неоднократно высказывал свое критическое к ним отношение: «Я не могу взять ответственности за каждый факт мной приводимый»; «Все это данные, за полную точность которых, конечно, ручаться нельзя»; «Ошибки неизбежны были в отдельных конкретных случаях, субъективны были, как всегда, индивидуальные показания свидетелей и очевидцев…». Однако Мельгунов подчеркивал неправомерность на этом основании вовсе отбрасывать сведения, «идущие из стана политических противников большевиков». Во-первых, ввиду их чрезвычайной важности, а во-вторых, в силу того, что пока весь собранный в книге материал «не может быть подвергнут строгому критическому анализу – нет данных, нет возможности проверить во всем его достоверность».
Прошло уже почти сто лет после описанных Мельгуновым событий, а дело не только не прояснилось, но в некотором отношении стало, пожалуй, еще туманнее. С тех пор утеряно и уничтожено неизмеримо больше, чем в первое пятилетие после Октября, а многое так и продолжает лежать под спудом в секретных хранилищах, что не позволяет критически проанализировать все, вошедшее в книгу. В этой ситуации мы должны отдать должное ее автору за его скрупулезность в подборе фактов (в силу важности этого вопроса в публикации полностью сохранены все указания источников, данные Мельгуновым) и его стремление установить истину «путем некоторых сопоставлений». Как признавался историк, «я повсюду старался брать однородные сведения из источников разных политических направлений. Такая разнородность источников и однородность показаний сами по себе, как мне представляется, свидетельствуют о правдивости излагаемого».