— Капитан, путь тебе освободил. Потом проставишь кружечку крепкого, знаю одно место на Патриках, — доложил позывной «Коробочка», командир милицейского бронетранспортёра, ранее прикрывавшего команду Боровикова при штурме логова Яхьяева в Тёплом Стане.
— Спасибо, друг! — Коломин смог беспрепятственно пролететь мимо прекратившей представлять опасность техники.
Вспышка.
— Твои неплохо так хреначат «Гамму». Гражданские стали нести меньшие потери. Боров вовсю рвёт и мечет, командуя, — поделился узнанным Вова.
Ярослав удовлетворённо кивнул. До точки «Храм», коей являлся, как некоторые читатели могли догадаться, Дворец Советов, выстроенный на месте Храма Христа Спасителя, оставались считанные полкилометра. В одной из «вспышек» Коломин смог разглядеть бронированные лимузины ЗИЛ — «членовозы», на которых в спешке спасались министр МВД и председатель КГБ, но даже чисто теоретически догнать их уже не мог. Весь персонал Дворца Советов стал спешно эвакуироваться, и в монументальном здании начали оставаться лишь бойцы «Гаммы» — стандартной вариации, «тёмно-серые», и усовершенствованной, «индиго». Согласно заранее разработанному плану, предполагавшегося для использования не обязательно «Гаммой», но и иными силовыми структурами для защиты здания и высших государственных лиц, огромный комплекс Дворца Советов превращался в совокупность крепостей, которые, как одна большая матрёшка, представляла собой одну сплошную суперкрепость. Помещения, коридоры, лестницы, внешние и внутренние окна — всё здесь прекрасно подходило для глухой тотальной обороны.
Лифты или останавливались, или могли вызываться защитниками лишь на определённые этажи. Массивные, казалось бы, лестничные марши из мрамора буквально за пару минут при помощи скрытых механизмов уезжали в невидимое секретное пространство, быстро отрезая вероятных атакующих от верхних этажей, как в сказочном замке. Пуленепробиваемые камеры, вставленные в глаза исполинских статуй, давали прекрасное изображение происходящего внутри. Пулемётные турели — как автоматические, так и управляемые человеком — ждали неприятельские толпы на постаментах, сливались с потолочной лепниной на границе света и тени, прятались за многочисленными красными знамёнами, мимикрировали под фонтаны и светильники. Некоторые бронзовые и мраморные головы различных коммунистических деятелей при одном нажатии кнопки начинялись взрывчаткой по незримым трубочкам и в любой момент готовились поразить незадачливых штурмующих в спину. Сетки лазеров, выпускаемые датчиками и сенсорами самого разнообразного назначения, безустанно сканировали окружающее пространство на предмет опасностей, грозящих защитникам. Одни коридоры и помещения запросто могли менять своё месторасположение, словно рёбра кубика Рубика, другие просто герметично изолировались при малейшей угрозе и, например, заполнялись смертельным газом до потолка.
Дворец Советов превращался в многоэтажный, многоуровневый лабиринт, в котором при должном уровне командования обороняющиеся могли держаться при достаточно скудных ресурсах во время десятикратного превосходства противника. Штурм в лоб подобного объект даже для крупного и хорошо слаженного соединения атакующих уже мог закончиться роковым для них образом, не говоря уже о Ярославе и Вове, в распоряжении которых оказывались лишь ручное стрелковое оружие и легкобронированный, по меркам военной техники, скоростной аэромобиль. Соратники должны были пойти на хитрость.
Полные злобы и отчаяния, председатель КГБ и министр МВД укрылись в самом высоком и надёжном месте Дворца Советов — в голове гигантской статуи Ленина, где, как писалось ранее, располагался зал для заседаний Политбюро ЦК КПСС. Попасть туда можно было только на специальном лифте, при необходимости управляемом только самими высшими чинами непосредственно из зала. Через пуленепробиваемые стёкла глаз Ильича два главаря распавшейся наркомафии наблюдали за полыхающей не только неоном, но и реальным огнём Москвой, где в течение каждой секунды власть их продолжала всё таять и таять.
Тем временем на всех парах «Метеор» продолжал мчаться к Площади Дворца Советов.
Снаружи машины что-то неприятно бухнуло, чуть не сбив транспорт с траектории полёта. Ярослав и Вова одновременно глянули сквозь окна в дверцах. Также ранее невидимые, как и многочисленные ловушки внутри Дворца Советов, из-под мрамора и гранита Площади наружу стали подниматься или уже поднялись автоматические зенитные установки.
— Ярослав, плохие новости! — предупреждая, Вова с заметной тревогой снова пристегнулся. — На каждой через две установлены чёртовы генераторы ПГС!
— Значит, будем как обычные люди в старые времена — полагаться на умения и удачу. Держись! — створки вновь схлопнулись, скрыв лицо Коломина за шлемом. Капитан резко вырулил вниз и влево, соколом устремляясь в пропасть точно под начавшийся огонь зениток. Вова успел повесить за спину автомат и дробовик, а воздухомёт оставил в крепко сжатых кистях.
Сложно было описать завораживающую, но жуткую и стремительную спираль, что совершил Коломин, возможно, где-то даже попытавшись нарушить законы физики. По воображаемой прямой вокруг центра этой спирали он резко вылетел прямо к поверхности площади, но не разбился. «Метеор» спокойно продолжил лететь в полуметре от гладкого гранита. Этот манёвр ненадолго сбил с толку автоматизированную зенитную систему, что всё-таки больше предназначалась для сбития высотных целей, в то время как Ярослав пролетал прямо перед её дулами практически по земле. Однако вскоре алгоритм оборонительной инфраструктуры перестроился, и орудия стали постреливать по «Метеору» так, чтобы не задеть себя и другие случайные объекты. Ярослав вновь дал выше, устремляясь в небеса.
Вдруг Вова крикнул, что видит выпущенную ракету. Коломин под бурей выстрелов попытался увернуться от неё, но та оказалась самонаводящейся. Не первый раз за сегодняшний день Ярослав совершил «мёртвую петлю» над бесконечной, расширявшейся во все стороны Москвой. Самонаводящееся устройство потеряло скоростной аэромобиль из виду и устремилось прочь, вскоре готовясь израсходовать всё своё топливо. «Метеор», уклоняясь и маневрируя, направился дальше к Дворцу.
«Гаммовцы» внизу изрядно напряглись, видя, что зенитная система не может справиться с пусть одиночной, но крайне быстрой целью. Получив приказ от старших, один их отряд точно ожил от оцепенения и расчехлил лежащие неподалёку ящики цвета хаки. В длинных прочных футлярах аккуратно складывались переносные зенитно-ракетные комплексы «Игла» новейшей модификации.
«Бочкой» уворачиваясь от обычных зенитных залпов, Ярослав краем глаза успел разглядеть внизу зенитчиков с характерными орудиями, лежащими на их плечах. Секунда, и зелёные пусковые трубы выплюнули из себя по ракете. Они рванули к аэромобилю, словно пара акул на загнанного китёныша. Ранее действенными способами Коломин попытался их скинуть с хвоста, но ракеты эвристически подстраивались под траекторию «Метеора» и будто управлялись людьми с земли.
Крикнув «Секунду!», Вова высунулся сквозь окно, открытое всем ветрам, прицелился, подождал, пока Ярослав притормозит и выровняется на секунду, и сделал один-единственный выстрел из воздухомёта. Ракеты дёрнулись, сбились с курса, их пути пересеклись, и одна из них влетела в другую. Мощно рвануло, и от данной опасности не осталось и следа. В этот момент у многих «гаммовцев», словно по команде, в досаде сжались кулаки.
Вову и Ярославу отделяло от дворца меньше двухсот метров. «Гамма» давно поняла, что управляемая искусственным интеллектом зенитная система Дворца Советов со своей задачей не справляется. Боевики оперативно развернули модернизированные пулемёты Калашникова на треножных станках — ПКС— и тоже стали строчить по ненавистному «Метеору» вслед за автоматическими орудиями. ЗИЛ-113Л дерзко продолжал уклоняться, точно продолжая предугадывать каждое действие врага, несмотря на окутавший почти всю Площадь псевдогоризонт событий. В какой-то момент «Метеор» подлетел прямо к парадному входу, и из его салона вылетел мощнейший направленный поток воздуха. Попавший под выстрел из экспериментального оружия ПКС отвалился и вылетел с треноги, пулемётный расчёт же небрежно отбросило на массивные ступени Дворца, несмотря на висевшую на них тяжёлую броню. «Метеор» полетел к голове медно-никелевого Ильича.