— Вас всегда интересно слушать, профессор, — обычно холодный и достаточно бесчувственный, на этот раз улыбнулся Ярослав. — Часто ностальгирую по вашим занятиям во время учёбы.
— Ты очень умный и сообразительный молодой человек, — без доли лести констатировал Градов. — И не случайно попал в проект и прошёл все испытания. Ты должен понимать, что «Псио» — вещество специфическое, порой опасное и не совсем предсказуемое. Выдержать его влияние могут только анализаторы. Возможно, сказанное тобой в начале является его побочным эффектом. Я поговорю с ребятами из химического управления, думаю, стоит поколдовать над процентным содержанием самого «Псио» в капсулах или над концентрацией примесей в растворе. Кстати, Виолетта приехала из Ленинграда за обновлением «Асклепия». Пока она здесь, спрошу у неё, не возникало ли каких побочек от «Псио» или «Зевса».
— Виолка прилетела? — заметно удивившись, обрадовался Коломин.
— Да, но ненадолго. Скоро опять отправится в город на Неве.
Виолетта Роганова, или Виолка, как её называли остальные участники проекта «Зевс», была единственной девушкой, прошедшей все испытания и получившая статус оперативника. Виолетта представляла проект «Зевс» в Северо-Западном филиале Экспериментального отдела МВД СССР, который располагался на территориях Северо-Западного экономического района, Эстонской ССР и Латвийской ССР.
Ярослав представлял Центральное управление, которое отвечало за Центральный, Волго-Вятский и Чернозёмный экономические районы, а также нередко привлекалось для решения вопросов всесоюзного значения.
Гавриил Льдов работал в Северном филиале на территории Северного экономического района соответственно. Льдову досталась одна из самых малонаселённых, но не самая безопасная зона ответственности — сказывались суровые природные условия, отрицательно влияющие на людей, и большое количество бывших и нынешних заключённых.
Николай Копач трудился в Западном филиале, включавшем Калининградскую область, Литовскую ССР, Белорусскую ССР, Украинскую ССР и Молдавскую ССР. Пограничный характер одной области и четырёх союзных республик тоже не давал особо расслабляться: доверие не всегда складывалось даже между союзниками по Варшавскому договору.
Борис Конаков боролся с преступностью в Южном филиале, разместившимся в Северо-Кавказском и Закавказском экономических районах. Вероятно, это был наиболее сложный и опасный участок, так как на протяжении всей истории он всё время отличался обширной национальной и религиозной пестротой и коррелирующей с ней совокупностью конфликтных противоречий. Постоянно орудовали созданные по этническому принципу банды, при содействии иностранных спецслужб действовали провокаторы, обострялись межнациональные отношения и висела угроза террористических актов.
Милан Крунич защищал от преступных посягательств сердце советской тяжёлой промышленности — Уральский и Приволжский экономические районы, находясь в Приволжско-Уральском филиале. Однажды получив дело о воровстве на производстве Свердловска, Милан сумел предотвратить кражу и переправку за границу данных о новом сверхсекретном танке.
Иван Шелест-Шелестов сражался с бандитами в раскалённых пустынях и степях Среднеазиатского филиала, расположенного в пределах Казахстанского и Среднеазиатского экономических районов. По характеру напряжения ситуация здесь была недалеко от кавказской. Хоть то была его зона ответственности, Шелест-Шелестов оказался занят важным делом на Байконуре, поэтому с ОПГ Шишкина — Раджабова попросили разобраться временно свободного Коломина.
Роман Генералов отвечал за огромный Сибирский филиал, который совмещал как Западную, так и Восточную Сибирь. Расследуя таинственные случаи гибели сибирской тайги, он неожиданным образом смог выйти на отлично законспирированную сеть китайской разведки. После этого Генералов успел поучаствовать в скоротечном приграничном конфликте с КНР, отлавливая диверсантов близ линии столкновения.
Альберт Грим служил на самом краю гигантской советской империи в Дальневосточном филиале в границах одноимённого экономического района. Оперативники проекта «Зевс» всегда справлялись в одиночку с вверенными им заданиями, и дело о крушении Ту-144Э над Чукоткой стало пока единственным исключением, когда анализаторам пришлось скооперироваться. Время шло на часы, а поэтому Грим активно занимался расследованием на одном краю Дальнего Востока, а посланный на помощь Коломин — на другом. В результате разделения труда и скоординированных действий следователям точно и своевременно удалось установить причины катастрофы ядерного бомбардировщика. То дело Альберту и Ярославу запомнилось очень надолго, ибо приходилось действовать в условиях экстремальной погоды, крайне минусовых температур, полной безлюдности и абсолютной непроходимости местности.
На самую большую в мире страну анализаторов было всего лишь несколько человек, а поэтому задействовали их только в наисложнейших делах, которые невозможно оказалось расследовать при помощи обычных сотрудников, применения стандартных приёмов и технических средств. Несмотря на чрезвычайную загруженность, участники проекта «Зевс» блестяще справлялись со своими целями и обязанностями. Градов однажды сказал, что, может быть, именно они с гордостью смогут носить звание сверхчеловека… с хорошей стороны. Однако анализаторами никогда не двигало желание славы, похвалы или карьерного роста — с самого детства и участия в проекте они всегда стремились к высшим, порой абстрактным идеалам: честности, справедливости, восстановлению порядка и служению на благо общества и родины. Не стремились они стать новой вершиной эволюции или богами, при этом в полной мере осознавая силу своих способностей.
— В таком случае, мне пора на Октябрьскую: Боров опоздания не простит. — Коломин поднялся с лавочки, собираясь отправляться.
— Тогда, как всегда, на связи, Ярослав. Береги себя и удачи в новом деле! — Градов сунул руку под лавку и нажал скрытую от посторонних глаз кнопку.
Пространство вокруг дрогнуло и начало сокращаться. Как маленькие пиксели, так и здоровые квадраты реальности начали заваливаться назад и исчезать в никуда, образуя вместо себя аккуратные чёрные провалы. Разрушался небосвод, словно карточный домик, сверху-вниз складывался Дворец Советов со статуей Ленина, пропадала на горизонте многоэтажная Москва. Фонтаны и лавочки на резкой скорости вламывались в землю, сама площадь швырялась распадающейся по швам плиткой и сокращалась по направлению к Градову и Коломину. Дрогнул и погас солнечный свет, и пространство полностью выключилось. Момент, и включилось уже освещение искусственное. От Площади Дворца Советов осталась лишь лавочка, окружённая со всех сторон сетчатым стеклянным параллелепипедом, занимавшим большую комнату. Оказалось, что Градов и Коломин находились не у здания парламента, а в виртуальной реальности НИИ нейропсихомеханики и анализа времени на Бауманской улице. Она запускалась при помощи прибора, внешне имитирующим ту самую лавку, и предлагала несколько панорам на выбор — от Площади Дворца Советов до безымянного таёжного водопада близ Уральских гор. Стеклянный параллелепипед, он же проект «Завеса», исключал любую возможность прослушки или постороннего наблюдения — в нём обычно обсуждались важнейшие вещи с грифом «совершенно секретно».
Помахав на прощание профессору, Ярослав вышел из кабинета «П-1» и по длинному институтскому коридору направился к лифту, чтобы вновь сесть в «Метеор».