— Я не «подсматривал». — Ярослав слегка постучал по едва заметной коробочке «Гермеса». — Но сам знаю, что победа должна была достаться твоему отцу. Крылатский победил только потому, что приходился кое-кому родственничком в ЦК.
— А ты осведомлён о событиях в мире аэрогонок. Просто жалко, что после предложения, от которого невозможно отказаться, папа был вынужден уйти. Не смог вернуться после сданной победы, смириться с произошедшим, заниматься дальше делом жизни, — грустно улыбнулась Светлана. — Ну, не будем об этом. Скоро, наверное, прилетим?
— Дороги сегодня лучше, чем обычно. Будем раньше запланированного! — Коломин с задором поддал газу. Шереметьева звонко рассмеялась, почувствовав скорость.
Они уже проехали мрачную Ховринскую больницу, сверху напоминающую знак радиационной опасности, усадьбу Грачёвка в эклектичном стиле, корпуса «Моссельмаша» и вечно пустую одноимённую платформу для электричек. Параллельно их пути практически постоянно в град Петра убегала Октябрьская железная дорога, по которой курсировали сине-белые высокоскоростные ЭР200-Э и Соколы-250-Э. Близ станции «Петровско-Разумовская» с высокого аэромобильного уровня по правую руку друзья могли видеть Тимирязевский парк с опытными полями Сельскохозяйственной академии, а по левую — громадный Главный ботанический сад Академии наук. Восточнее Ботанический сад резко переходил в полностью урбанизированный комплекс Выставки достижений народного хозяйства с её многочисленными павильонами.
Дмитровское шоссе закончилось, незаметно перейдя в Бутырскую улицу. «Метеор» промчался между девятым хлебозаводом и фабрикой «Свобода» и вдоль Савёловского вокзала въехал на Сущёвский вал. На северном участке ТТК ежечасно приходилось туговато, а поэтому путникам пришлось немного замедлиться. Время от времени на рекламных щитах красовались то «девяносто девятые “Лады”» разных цветов, то футуристические пейзажи Марса с предложением поучаствовать в колонизации, то путешествия по Москве-реке на скоростных аэротеплоходах. Москва осенняя жила своей привычной жизнью, и ритм её отражался в бесконечных стёклах витрин.
Оставив Станкостроительный институт дальше в тени парка и переулков, Ярослав направил машину в сторону Марьиной рощи. Через километр от неё встречался уже второй на пути пары вокзал — Рижский. А уже меньше, чем через полтора километра от него ТТК резко сворачивало на юго-восток, что позволяло наконец-то добраться до точки назначения.
— Сто лет не была в «Сокольниках», — радостно призналась Светлана, когда Ярослав поставил «Метеор» на стоянку и выключил двигатель.
Парк «Сокольники» на северо-востоке Москвы представлял собой более урбанизированную часть Лосиного острова — реликтового лесного массива, получившего в своё время статус национального парка. Сам Лосиный остров также уходил далеко на северо-восток Подмосковья к Королёву и Щёлково, пересекая МКАД и тем самым находясь в двух регионах одновременно. «Ухоженную» часть национального парка — «Сокольники» — от «дикой» географически отделял Ростокинский проезд на севере.
Издавна древний дремучий лес полюбился русской знати. В XVI–XVII веках в будущих «Сокольниках» цари и князья занимались соколиной охотой. Начиная с XIX века, «Сокольники» начинают постепенно облагораживаться, строятся дачи, и в 1878 году лес превращается в городской парк. К концу девятнадцатого столетия в парке появляются ротонда, ресторан, плотина и пруды. В советское время он продолжил пополняться новыми объектами: летним кинотеатром, розарием, выставочными павильонами, детской больницей, взрослым госпиталем, санаторием и физкультурно-оздоровительным комплексом.
Поистине огромный парк имел запоминающуюся радиально-кольцевую планировку. От так называемого «Круга» на северо-запад, север и северо-восток, словно солнечные лучи, убегали Лучевые просеки с Первого по Шестой, Песочная аллея и отдельно Майский просек. Все они, кроме Песочной аллеи, почти перпендикулярно пересекали Митьковский проезд. Более отдалённый Поперечный просек аналогично пересекал их всех, кроме той же Песочной и Четвёртого лучевого. В центре «Круга», помимо зелёных насаждений, располагался фонтан, и площадь его соответственно называлась Фонтанной. Кроме того, вдоль просеков высаживались деревья только определённых пород: Первый лучевой украшался берёзами, Второй и Шестой — вязами, Третий — тополями, Четвёртый — клёнами, Пятый — ясенями, Майский — лиственницами. А за Путяевскими прудами устроили лабиринт в форме пяти переплетающихся кольцевых аллей, вокруг которых высадили ели. Добротно ухоженный, интересно спланированный и являвшийся немногочисленными «лёгкими» столицы, парк «Сокольники» привлекал москвичей и туристов всех полов и возрастов. Здесь любили гулять и отдыхать, восхищаясь исконными природными красотами и при этом не покидая комфортную городскую среду.
— Ого, там какие-то репетиции, — заметила Светлана, кивнув на ворота парка. — Наверняка готовятся к годовщине Революции.
— А мы тихо и никому не будем мешать. — Ярослав увлёк девушку за собой под ручку.
Осеннее солнце лениво пробивалось сквозь желтеющие листья. Несмотря на будний день, в парке оказалось достаточно посетителей. Ярослав и Светлана неспешно прошлись по Песчаной аллее, наслаждаясь живой природой и свежим воздухом. Время от времени девушку и молодого человека встречали могучие кедры, заставшие ещё, наверное, прошлый век. Тихо проезжали аэровелосипедисты по своей отдельной дорожке, гуляли семьи с детьми, старики умиротворённо сидели на лавках или играли в настольные игры на отдельно отведённых столиках и площадках. Где-то трудолюбиво постоянно стучал дятел, нещадно уничтожая древесных вредителей. Чирикали воробьи, попрыгивая у крошек рядом с хитрыми воронами и пучеглазыми голубями. К деревянным кормушкам на стволах деревьев порой прилетали лесные птицы, чтобы полакомиться кормом.
Ярослав и Светлана решили зайти в орнитарий, чтобы полюбоваться разнообразными представителями птичьих. Стационарный робот-кассир, встроенный непосредственно в будку, учтиво продал им билеты. Многие из представленных там видов до сих пор населяли Землю, другие же — вымерли из-за столь чудовищной интенсивной индустриализации. Живым птичкам в этом месте обустроили приют и реабилитационный центр, за ними регулярно ухаживали и следили. Внутри гости могли встретить воронов, сорок, дятлов, ястребов, неясытей, пустельг, попугаев, балобанов и многих других.
— Жалко, что она механическая. А ведь, если так подумать, то даже с близкого расстояния тяжело её будет отличить от реальной, — с грустью сказала Светлана, глядя на робота, в абсолютной точности имитирующего полярную сову. — Сколько ещё видов исчезло за один наш двадцатый век?
— Зато не требует корма и не умирает, принося горе владельцу. — Ярослав привёл аргумент в пользу существования механических зверей. — К тому же наши потомки в любом случае будут знать, как в действительности выглядели многие живые создания.
Выйдя из орнитария на Первый лучевой просек, они захотели посетить Большой розарий, содержащий прекрасную коллекцию растений. Архитекторы спланировали это место на славу, создав настоящий рай для эстета. Орнитарий делился на несколько систем, или тематических садов. Так в «Саде вересков» росли верески обыкновенные, эрика четырёхмерная и рододендроны. Первые цвели как раз сейчас. Рододендроны от ветра и солнца спасали плотные лиственницы.
В «Саде лилий» располагались соответственно лилии и лилейники, что на севере закрывались горными соснами. В то время «Сад пионов» засаживался белыми, жёлтыми, красными, розовыми и пурпурными цветами соответствующего семейства.
«Сад ароматов» привлекал внимание нежными запахами лаванды, гвоздики, алиссума, мяты, монарды, котовника, мелиссы, дельфиниума, русского шалфея, казацкого можжевельника, западной туи, а также роз сорта «Ланком».
В «Золотом саду» находились тюльпаны, троллиусы, ромашки, бузульники, гелениумы, кореопсисы, мускари, кирказоны и древогубцы.
«Синий сад» отличался сложной сине-голубой гаммой, состоящей из пересекающихся лент ирисов, традесканций виргинских, гераней полевых, шалфеев, дельфиниуов, котовников, ромашек мелколепестников, агератумов и лилиецветных тюльпанов. А «Красный сад» ярко блистал султанчиками, гравилатами чилийскими, крестовниками и монардами.