— Затем «Гамма» скрылась в квартире, расположенной перпендикулярно. Жиплощадь пустует и принадлежит молодой паре, проживающей в Солнечногорске. Сейчас их уже опрашивают оперативники. Они долго не могли найти арендатора, — продолжал Ярослав. — «Гамма» установила наблюдение за входом, поставила датчик движения в квартире Ключникова, но пренебрегла видеокамерами. А зря! Тряпочник знал, что его ждут, но всё равно пошёл прямо в засаду «Гаммы». Он забрался по задней стене дома и незаметно пробрался на нужный ему этаж. Затем зашёл в квартиру, нарочно дал засевшим напротив «спецам» знать, что он здесь, затем засунул красную тряпку в карман Ключникову, подпилил решётки плазменным ножом и открыл конфорки на газовой плите.
— Вот этим? Кто-то обронил под шкафом, но в спешке не успел забрать. — Перов показал Коломину прозрачный пакет с плазменным ножом внутри. Капитан кивнул.
— Ба-атюшки! — негромко воскликнул Жилин, делая вид, что особо не удивился. — Я-то думал, что эти ножи — армейская байка.
— «Гамма» вломилась в квартиру Ключникова, но Тряпочник специально задержался подольше, чтобы местные жители услышали стрельбу, увидели вспышки и вызвали «ноль-два». Одного из «гаммовцев» он убил плазменным ножом — это кровь одного из них запеклась в спальне. Добившись того, что местные обратили внимание на пальбу, Тряпочник сбежал через окно. Он прикрылся взрывом, когда кто-то из «Гаммы» случайно попал по плите с открытым газом, и скрылся на грузовике, — закончил Ярослав.
— Всегда мечтал вживую увидеть, как работают легендарные анализаторы! — хищно усмехнулся Жилин. — Вас бы к нам, капитан.
— Ты запомнил номер грузовика? — спросил Перов Коломина. Тот снова утвердительно кивнул и назвал сослуживцу нужные цифры. Майор МВД схватился за голову. — Надо немедленно будет отследить его маршрут по «Оку»… Я снова ничего не понимаю! Ещё больше вопросов, нежели ответов. Тряпочник специально пришёл в ловушку, рискуя собой только для того, чтобы мы обратили внимание на преступление «Гаммы»? Если Тряпочник — «санитар леса», то чем провинился перед ним Ключников?
— Артём — кристально чистый человек! — Жилин вступился за честь друга, чуть не пригрозив Перову здоровенным кулаком. Фаталистично глянул в сторону: — Вернее, был кристально чистым человеком.
— А вас не смущает, что членом «Гаммы» являлся мёртвый человек? — обратился к более старшим офицерам Ярослав. Те сообразили и слегка ошарашенно посмотрели на него. Не будь они трижды закалёнными людьми, по их телам давным-давно бы побежали мурашки предательского страха.
— Да что вообще, чёрт подери, этот отряд «Гамма»? — вопрошание Перова являлось, скорее, уже риторическим.
Коломин вновь обернулся к Жилину. Главное-то он чуть не упустил.
— Товарищ майор, а вы так и не рассказали мне. — Ярослав попросил прояснить ситуацию. — Где служил Артём Георгиевич?
— Четвёртое управление. Безопасность на транспорте, — лаконично ответил Жилин.
— Я знаю, что «Четвёрка» — это безопасность на транспорте. А где именно? — прищурился Коломин. — Уж не в авиации?
— А вам откуда известно? — Майор КГБ тоже подозрительно прищурился.
— Да есть кое-какие подозрения. — Ярослав убрал руки в карманы, словно ожидая объяснений.
— Артём служил в роли экспедитора, сопровождая специальные грузы по воздуху. Экипажи не знали, что он из Комитета. Официально им говорилось, что он из компании-производителя, следит за правильностью доставки, соблюдением условий хранения особого ценного объекта и т. д.
— Регион же московский?
— Так точно, Москва и область. Обслуживал он все столичные аэропорты: от «Внуково» до «Быково».
— А «Шереметьево»?
— И «Шереметьево». Вы как-то это увязываете данный факт с произошедшим там недавно инцидентом? — Жилин сложил руки под мышками.
Вспышка.
Ревут летающие машины в аэропорту «Шереметьево». На улице также тёмный вечер. Ключников, одетый в лётную форму, уверенно входит на борт могучей громады под названием Ан-225Э, самого грузоподъёмного и большого самолёта за всю историю мировой авиации. Также грандиозное детище ОКБ имени О.К. Антонова звалось «Мрией», что с украинского поэтично переводилось как «мечта». Перед грузовым трапом самолёта скопилась кучка аэромобилей, в том числе и раритетных. Что-то разгружали, что-то, напротив, загружали в «Мрию». Ключникова встречает один из членов экипажа, и агент под прикрытием продолжает свой путь к кабине пилотов.
— А вот и товарищ экспедитор! — навстречу Ключникову-Иванову выходит командир воздушного судна. — Ну что, Андрей Сергеевич, всё в порядке?
— Всё куда более, чем в порядке, товарищ командир, — со странной улыбкой отвечает спецслужбист, но КВС на это не обращает никакого внимания.
— Тогда завершаем все необходимые бюрократические процедуры и готовимся ко взлёту! — Пилот разворачивается и двигается обратно в кабину.
Ключников занимает специальное место, полагающееся экспедитору, и застёгивает на себе ремни безопасности. Полёт предстоит ой какой длинный, поэтому можно просто посидеть и попытаться расслабиться. Агент КГБ кладёт папку с документами на колени, поворачивает голову и с особым прищуром смотрит на часть груза, что покоится в длинном и широком чреве «Мрии».
Зафиксированные на днище самолёта и неподвижно закреплённые прочными цепями и канатами, в полумраке грузового отсека таинственно застыли грузовики марки «ЗИЛ».
ЧАСТЬ III. ОТРИЦАНИЕ ОТРИЦАНИЯ
ЧАСТЬ III. ОТРИЦАНИЕ ОТРИЦАНИЯ
Глава XXI. MAKE ТРОЯНСКИЙ КОНЬ AGAIN
Нас немного осталось от грозного племени
Многомощных воителей, плывших под Трою,
И о славном, о страшном, о призрачном времени
Вспоминать в наши дни как-то странно герою.
В.А. Брюсов, «Жалоба героя».
— Ты уверен, что это были наши «зилки»? — переспросил Боров, идя с Ярославом по коридору.
— Я не видел отличительных черт, товарищ полковник. «Зевс» сработал как-то фрагментарно, — объяснял Коломин. — Я не различил ни номера самолёта, ни опознавательных знаков перевозимых аэромобилей.
— Ладно, сейчас срочно решим, что будем делать. Кольцо потихоньку замыкается. Главное не проштрафиться. — Боровиков открыл дверь в помещение с «Завесой».
Внутри стеклянного непрослушиваемого параллелепипеда уже сидели Таня, изучая разложенные на столе документы, и Квартирмейстер с загадочной усмешкой на лице.
— Товарищ младший лейтенант, почему не у меня в кабинете? — типичным сварливым тоном поинтересовался Боров. Ярослав зашёл следом и закрыл за собой дверь. — У меня куча дел, и нет времени ходить по каждому поводу от отдела к «стекляшке». И вам добрый день, Квартирмейстер.
Глава учёных Экспериментального отдела молча кивнул своему руководителю.
— Повод крайне важный, товарищ полковник, и не для лишних ушей. — Таня отложила четыре документа и пригласила ознакомиться с ними. — Вы попросили у меня разобрать документы от Горчакова. Взгляните!
Боровиков, прищурившись, взял тонкую гибкую пластинку тёмно-зелёных оттенков, что походила на снимок компьютерного или магнитно-резонансного томографов. Как и свой медицинский аналог, размером пластинка оказывалась чуть меньше листа формата А3.
— Ярослав, посмотри-ка тоже. — Антон Владимирович, остыв, поманил Коломина к себе. — Кажется, вопросы отпадают.
Капитан взял в руки снимки, внимательно просмотрел каждый следом за полковником. На первой пластинке запечатлелись взлётно-посадочная полоса «Шереметьево», ангары грузовых самолётов и прочие постройки аэропорта. На второй — сканер «Агата-Гелиоса» «пробил» крышу ангара и проник внутрь, зафиксировав различные элементы сервисного и материально-технического обслуживания авиации, а также сами самолёты, включая «Мрию». На третьем снимке экипаж «Бурана» просканировал уже фюзеляж самого Ан-225Э и груз внутри него. Там находились как легковые, так и грузовые аэромобили. Ярослав ознакомился с последним, четвёртым снимком. «Агат-Гелиос» насквозь «просветил» хранившиеся в чреве «Мрии» машины, включая и продукцию Завода имени Лихачёва.