Дверь таверны в очередной раз скрипнула. На пороге появился невысокий молодой мужчина, борода которого молила о цирюльнике, а одежда - о портном. Мужчина направился прямиком к Дору, не спрашивая разрешения сел напротив, посмотрел на спящего пьянчугу.
Не дожидаясь приглашения, Дору произнес обозначенную в указаниях фразу. Чушь несусветная, не знающий подумал бы, что у болезного мозги набекрень встали, и не обратил бы внимания. Но подсевший незнакомец услышал, что нужно, и ответил такой же околесицей в ответ. После встал и зашагал обратно к выходу. Дору последовал за ним, стараясь незаметно расправить затекшие от деланой сутулости плечи. Все-таки еще не время расслабляться, скорее даже - самое время играть со всем старанием. Игра, в которую он ввязался, может выкинуть неприятное коленце в любо момент. Человек, торопливо шагающий впереди, может оказаться крысой не из того лагеря, если за время, пока Дору возился с инвигой, Главного игрока успели взять за яйца.
Одним кварталом выше уже ждал крытый экипаж. Неприметная повозка без каких-либо опознавательных знаков. Но Дору ждал чего-то подобного: он еще не знал Игрока и только собирался узнать его поближе, но чутье подсказывало, что он не понаслышке знаком с предосторожностью.
Хозяин безобразной бороды отворил дверцу, рычагом опустил "гармошку" железных ступеней и молчаливо воззрился на Дору. Марашанец скользнул в салон и позволил закрыть за собой дверцу.
-- Почему так долго? - было первым, о чем спросил незнакомец.
-- Возникли непредвиденные задержки, - не вдаваясь в подробности, отрапортовал Дору. Одной фразы Игрока оказалось достаточно, чтобы обозначить тон разговора.
Внутри экипаж выглядел на порядок роскошнее: обивка мягкой замшей, подлокотники из полированной вишневой доски, кропотливая работа медника в каждом витом завитке. Пассажирские скамьи устланы львиными шкурами. Все это сделано отнюдь не для разовой вылазки, да и шкуры заметно потерлись в местах, где по ним елозили почтенные - или не очень - седалища.
Сами Игрок оказался не таким, каким его представлял Дору. Мужчина в летах, отягощенный заметным брюхом и с лицом, изборожденном морщинами и рытвинами ветряной хвори. Одет в бесформенный балахон из дорогой ткани, на ногах - туфли, такие же дорогие и такие же невзрачные. Все то же чутье намекнуло, что вся эта дорогая серость - такой же, маскарад, как и его собственная болезная личина.
-- Меня уверили, что с тобой не возникнет проблем, - немного раздраженно проговорил мужчина. - Что еще за непредвиденные задержки?
Дору ожидал подобного вопроса и заранее обмозговал ответ. Говорить ни об одной из своих находок он пока не собирался. Одна будет его личным козырем, другая - подстраховкой на случай, если что-то пойдет не так. Но если все пойдет по намеченному им плану - он с радостью предоставит обе, и получит за все про все тройные барыши.
-- Ничего такого, о чем бы тебе следовало беспокоиться, - соблюдая уважительный тон, солгал Дору. По правде сказать, повод для беспокойства был приличный, но не начинать же знакомство с головомойки? - Назови свое имя, чтобы я уверился, что попал по назначению.
-- Игрок, - назвался человек. - А ты - Крысобой, и давай закончим расшаркиваться, будто мы на балу коленца выделываем.
Все верно.
-- В моем ремесле осторожность - лучшая защита от усердного паточного мастера.
-- Перейдем к делу. - Игрок пропустил последнюю фразу мимо ушей. - Крыса должна быть мертва до полудня двадцать первого дня сего месяца. Управишься раньше - честь тебе и хвала, поработаешь мастерски - положу сверх оговоренного. А если в срок не справишься - прикажу от тебя по куску отрезать, варить и тебе же скармливать.
"Как не красиво начинать разговор с угрозы, - мысленно прищелкнул языком Дору. - Дешево воняет это ваше дерьмо, господин Толстая задница".
-- Смею надеяться, что мы оба останемся довольны сотрудничеством. - Он подбросил немного противного, но необходимого почтения в этот костер тщеславия. Пусть жарче горит - ему только на руку.
Однако Игрок вернул себе прежнее самообладание и заговорил снова.
-- У тебя уже есть соображения насчет крысоловки?
-- Я воспользуюсь готовой.
Они оба поняли смысл сказанного. Человек нахмурился.