Выбрать главу

- Господин следователь, я вспомнил-то чо! Моя ж баба вчера фершала тоже видала! Он жа молоко у нас парное берет, ну баба моя ему и носит!

- Вот как? - Аркадий Ипполитович снова ухватился за блокнот. - И когда же твоя... гм... баба его видела?

- Да поутру еще было. Я почему вспомнил-то? - кудлатая голова разохотилась говорить, но влезть обратно в окно вовсе не торопилась. - Вот кувшин с квасом у вас разбился, и я вспомнил! У нас дощь был - хороший дощь такой, как на Илью-пророка - а опосля по деревне граф проехал, помещик наш. А баба моя, дура такая, возьми, да и назови его кровопивцем. У ей кувшин раз - и напополам. Будто ножом кто разрезал! Молоко-то и потекло - а она как раз фершалу его снесть собиралась.

- Ну?

- Ну и снесла! Так, в половинке кувшина и снесла. А вторую-то я на зады, свиньям в хлев выкинул.

- Ну и что, с фельдшером-то что?

- А я почем знаю? Снесла баба моя ему молока - и все. А вот свиньи наши - все как одна сдохли!

 

В уже изрядно уставшей голове следователя вдруг промелькнула странная, но интересная мысль.

- А свиньи-то где твои?

- Да где... так в хлеву и лежат! Околели все, синие, распухшие - глядеть страшно!

- Синие, говоришь? Распухшие?!.. - Есипов в восторге хлопнул блокнотом по столу. - А ну, пошли смотреть твоих свиней!

 

Кудлатая голова тут же исчезла в окне. Мужики и парни, а за ними и деревенские гости повалили прочь из школьной избы. Про разлитый квас и разбившийся кувшин все тут же забыли.

Глава 9

На улице было совсем темно. Толпа шла по изрытой колдобинами деревенской улице. В небе носились ошалевшие от духоты жуки. Кто-то нес керосиновый фонарь, чтобы осветить гостям дорогу. Есипов рассуждал так:

«Если фельдшер и свиньи пили из половинок одного кувшина - и все отравились - отравлено было молоко. Фельдшер выжил, так как человеческий организм сильнее. А как можно отравить молоко? Добавив в него яд! Но кто успел бы это сделать? Из-под коровы его сразу хотели отнести фельдшеру. Кудлатый? Хм... А еще версии? Например, можно налить молоко в уже отравленную посуду. Вот так схема! И кому же это было надо так извернуться? Вряд ли кудлатому - хотя, допросить отдельно и его самого, и жену всенепременно нужно. Вот оно как! А я-то думал, как обычно - простые мужики... Нет, тут дело серьезнее! С настоящим преступным умыслом! Стоп! А как, кудлатый говорил, кувшин раскололся?..» И следователь тут же задал свой вопрос вслух.

- Дак я ж говорю, господин следователь, баба моя помещика кровопивцем обозвала, тут у ей кувшин и раскололся!

- Граф это все, вот те хрест! - забожился опять Гузно. - Спасу никакого от него нет!

- Неужто помещик вам досаждает сильно? Как его... Гневанский фамилия?

 

Тут все деревенские загомонили разом - и бабы, и мужики.

- Как есть досаждает!

- И не говорите, господин следователь!

-  Истинный кровопивец!

- Воля ужо скоко лет как вышла, а мы все ему за землю платить должны!

- С огородов, с ремесел ему - плати!

- За аренду сенокоса - плати!

- С пахотных земель аренду дерет!

- А при крепости-то как батю мово секли!

- Да не одного твово! Все с ж...пами исполосованными ходили!

- Детей ему больше рожай!

- Как сам хотел, так девок с парнями и жанил! Ни родителей не спросимши!

- А молодых - все к себе! То в дворовые, то в рекруты забрить, то продаст кому...

- Народу скоко с деревни перевел - иих!..

- Мне, вона дед, рассказывал... до хранцуза ишшо было... Травил, говорит, граф собаками... Как скотину какую травил!

- Чуть в чем провинность - на двор ко графу! И не вернется жа человек, знамо!

- Нехристь он, бусурман проклятый!

- Сколько слез-то пролилось из-за него!

- Кровопивец!

- Растудыть его в капусту!..

- Это граф все, и фершала нашего, и свиней вон у Ивана сгубил!

- Колдун он, помещик Гневанский!

- Колдун, как есть, господин следователь!

 

На этих словах Аркадий Ипполитович споткнулся и остановился посреди дороги. «Начинается... А я уж было думал, обойдется без суеверий... Рано радовался!». Но упоминание о помещике-колдуне смутило не одного Есипова. Тут же загрохотал где-то в темноте бас отца Никодима.

- Вы что, белены все пообъелись тут? Какой колдун?! Суесловите все, язык - что помело поганое! В церкви кто из вас в последний раз был? Кто грехи свои исповедовал? Кто Святых Тайн причащался! То-то же! Одни колдуны, нечисть, черти да русалки - погань всякая в голове у вас! Тьфу, прости Господи! Срамота какая!..

 

Священник, взбодрившийся кислым квасом, рыкал, аки лев, и широкие рукава рясы так и летами перед лицами обалдевших от таких обвинений гневинцев. На крик стали подходить крестьяне из соседних домов. Под конец поповской речи откуда-то выполз даже Василий Подколодин - после утренней бутыли ядреного самогона он уже успел проспаться. Растолкав односельчан, герой японской войны подошел к бушевавшему священнику.