Пауза. Видимо, отличник кивнул, потому что Баба Яга продолжил даже с большим воодушевлением.
— Когда наши возьмут Ленинград, то через Псков в Европу хлынет поток невероятных ценностей. Антиквариат, работы великих художников, уникальные ювелирные изделия… Вы хоть представляете, сколько в Германии, да и не только, есть людей, согласных платить огромные деньги, чтобы заполучить хотя бы крохи из этих сокровищ?
— Но ведь мы к этому потоку не имеем никакого отношения, — возразил отличник. — Граф фон Сольмс-Лаубах…
— Герр граф — фанатик, — отмахнулся Баба Яга. — А мы с вами — нет. Ему волю дай, он даже последние штаны бы с нас снял, если бы их можно было в музее выставить. Ладно, ладно, я согласен, что часть сокровищ имеет национальную ценность, и на них претендовать — это будет тем самым предательством, которым ни я, ни вы заниматься не хотим. Но ведь есть и многое другое! Не имеющее музейной ценности, зато имеющее… Общечеловеческую. И если мы с вами будем здесь находиться в полных силах, пока герр Гиммлер уверен, что мы исследуем феномен ликантропии, то…
— Я понял, к чему вы клоните, — проговорил отличник. И не сказать, чтобы с осуждением.
Я так заслушался, что забыл уже про свое затекшее колено и про упирающееся во что-то твердое плечо. Это же натуральный заговор! Причем эти два хрена собрались использовать меня в качестве прикрытия своих загребущих ручонок!
— …всего лишь признать, что ваши выводы были преждевременными, — продолжал тем временем, Баба Яга. — Что, изучив новые обстоятельства, вы пришли к выводу, что русская ликантропия как явление нуждается в тщательном изучении, потому как этот феномен можно поставить на пользу вермахта… Да что я вас учу, вы же этнограф!
— По второй специальности, — ответил отличник. — По первой я все-таки психиатр.
— Тогда вы лучше меня представляете, что сделает с этими несчастными изувер Рашер, — Баба Яга зло фыркнул.
Нда, как-то две подружки, змея и лягушка вышли погулять…
— Я с самого начала был не согласен, чтобы Рашер занимал психиатрический госпиталь, — сказал отличник.
— Так что вы скажете? — требовательно спросил Баба Яга.
— Я могу сделать то, что вы говорите, — отличник помолчал. — Только я не очень понимаю, каким образом…
— Все остальное я беру на себя, — заверил Баба Яга. — Главное, чтобы в рейсхканцелярии были убеждены, что ликантропия — реальна. И это очень важный проект. Все ваши выкладки должны звучать до-сто-вер-но, вы понимаете? Чтобы были местные жители, которые рассказывали что-то про древнее волчье божество, чтобы мы как бы случайно наткнулись на несколько алтарей с волчьими зубами и шкурами… Вы умный человек, мой друг, я уверен, что никто лучше вас ничего подобного не сделает.
— Вы забываете, про настоящего вервольфа, — мрачно сказал отличник.
— Про того парня, который свернул шею Гогензайму? — усмехнулся Баба Яга. — И что с того? Пусть себе развлекается и дальше. Просто оборачивайтесь почаще, чтобы он случайно на вашем лбу вольфсангель не нарисовал.
— Так, подождите… — задумчиво проговорил отличник. — Вы предлагаете мне сейчас активно педалировать тему вервольфа и ликантропии, чтобы наши полномочия остались такими же широкими, как сейчас на некое продолжительное время. И по каким-то своим каналам намерены зачерпнуть из золотого потока, который хлынет из Ленинграда в Европу через Псков. Я верно понял?
— Я знал, что вы умны, мой друг, — сказал Баба Яга. — И в качестве жеста доброй воли… Вот, это всего лишь небольшая мелочь.
— Взятка? — сдавленный смешок.
— Ой, да бросьте! — отмахнулся Баба Яга. — Это мелочь по сравнению с тем, сколько мы с вами сможем заработать! Мы ведь договорились?
— Да, — после короткой паузы ответил отличник.
— Вот и прекрасно! — воскликнул Баба Яга. — Тогда мы можем идти, иначе наше отсутствие заметят и начнут задавать вопросы…
— Нет, подождите, — стул снова грохнулся о заднюю стенку стола прямо над моим ухом. — Раз уж мы здесь, я должен кое-что сделать.
Шаги. Потом хлопок, кажется он взял стопку папок и грохнул ее об стол. Зашуршали страницы.
— Что вы делаете? — спросил Баба Яга.
— Нам же нужна ликантропия, верно? — теперь уже усмехнулся отличник. — Считайте, что сейчас я ее создаю!