— А ты смелый, граф, — сказал вдруг Шалтай совершенно нормальным голосом. В котором даже сквозила ирония. — Никогда бы не поверил, что ты согласишься на такую авантюру. Я всегда считал, что свою жизнь ты ценишь больше всего остального.
— Вот видишь, как плохо ты меня знаешь, щенок, — холодно отозвался граф.
В комнате снова повисло молчание. Было слышно, как под дверью топчется один из подручных Шалтая. Вроде эти двое немцы, и водила, и второй. Интересно, как Юргену удалось их завербовать?
— Леербаха ты тоже завербовал? — спросил граф.
— Вот еще, — фыркнул Шалтай. — Он просто выполнял мой приказ, как ему по субординации и полагается.
— И ты думаешь, я тебе поверю? — тонкие губы графа снова расползлись в ледяной улыбке.
— А мне плевать, верите вы мне или нет, — хмыкнул Шалтай. — Хоть пристрелите его, хоть ремней из спины нарежьте.
— Смотрите, герр Алекс, как он своего человека выгораживает, — граф посмотрел на меня. — Ааалекс, вы как будто боитесь! Не бойтесь, этот дом окружен, нам с вами ничего не угрожает. У этого змея больше нет ядовитого жала.
— Не слишком ли вы оптимистично настроены, граф? — спросил Юрген, извлек из кобуры пистолет и положил его на стол. — Вы ведь загнали меня в угол, значит терять мне нечего. Моей жизни конец. Но вам-то я отомстить еще успею.
Неожиданно граф расхохотался. Искренне и весело, как будто услышал хорошую шутку.
— Конечно же, ты меня не убьешь, Юрген, — сказал он. — Или как правильно по-русски? Ю-ри-й Ифа-но-фич?
— И что же мне помешает? — скривил губы Шалтай. Держался он неплохо. Разве что лысина покрылась капельками пота, а по лицу и не скажешь, что он только что получил такой удар.
— Ваш ум, — сказал граф. — Я давно и неплохо вас знаю. Вы хладнокровный и гордый. И еще — вы понимаете, что жизнь ваша сейчас не закончится. И если вы подумаете еще немного, то поймете, что для вас все складывается как раз наилучшим образом. В войне ведь неплохо бы оказаться на стороне победителей, ведь так?
Лицо Шалтая окаменело. Несколько секунд он стоял неподвижно. Тихо было так, что слышно было, как в углу паук плетет паутину.
Гробовую тишину нарушил выстрел снаружи. Вскрик. Автоматная очередь. Еще один выстрел. Топот множества ног.
На лице графа заиграла торжествующая улыбка.
— Вот и все, друг мой, вот и все, — сказал он. — Наша с вами драма приближается к развязке…
Лицо Шалтая вдруг перекосило. Он оскалился совершенно зверским образом и рванулся вперед. Я хотел крикнуть ему что-нибудь, но за какую-то долю секунды сообразил, что он задумал, и крик застрял у меня в глотке. Кулак Шалтая впечатался в висок графа. И тот вместе со стулом мешком повалился на бок.
— Я не должен попасть к ним в руки живым, — быстрым и совершенно нормальным голосом сказал Шалтай. В руке его блеснул нож. Он в какую-то долю секунды переместился за мою спину, сталь коснулась моей кожи, и я почувствовал, что руки у меня свободны.
— Юрген… — пересохшими губами прошептал я. — Может, граф прав, может в двойные агенты, а? Ты же не…
— Павел, — сказал Шалтай. — Меня зовут Павел Угрюмов. Нет времени. Скажешь, что я озверел, собирался убить графа, но ты схватил пистолет и выстрелил. Убей меня с одного выстрела, иначе замучают.
Шаги загрохотали практически у порога.
— Сдохни, фашистская гадина! — заорал Юрген, прыгнул на лежащего на полу бесчувственного графа и занес над ним нож. С грохотом распахнулась дверь. Я рванулся к столу и схватил пистолет.
— Хальт! — раздался окрик от двери.
Бабах! — грохнул в моих руках «вальтер».
На виске Юргена появилась круглая черная дырочка. Он успел повернуть голову и посмотреть на меня до того, как в его глазах потухли последние искры жизни. Губы его еще шевелились, когда тело уже медленно оседало на обшарпанные доски пола.
«Прощай, Шалтай, — подумал я. — Прощай, Пашка… И прости».
Глава 6
Паровоз издал пронзительный свист, и состав тронулся. Вокзал Пскова пополз назад, толпа провожающих на перроне засвистела и заулюлюкала. Орава мальчишек помчалась следом, выкрикивая какую-то кричалку, но через закрытые окна нашего вагона было не слышно, что именно они орут. Впрочем, я не особо прислушивался. Со вчерашнего дня мир как будто подернулся серой пеленой. Все, что произошло после смерти Шалтая слилось в мутное месиво. Я механически отвечал на вопросы, кивал, когда меня хлопали по плечу и хвалили.
Граф очень удачно пришел в себя как раз в тот момент, когда Юрген занес над ним нож. Меня довольно быстро оставили в покое по его приказу, и я поплелся, куда глаза глядят. Пришел в бар, заказал полстакана водки, жахнул безо всякого эффекта. Напиться хотелось жутко. Чтобы до изумления, до потери человеческого облика. Я заказал еще водки. Прошептал одними губами: «Спи спокойно, Пашка, я за тебя отомщу!» Выпил залпом и вышел.