Только кот, приземлившийся в одной из ниш коридора, сосредоточенно и гневно вылизывал мохнатую промежность, да стражи оставались все так же сосредоточены… и беспристрастны, ибо правила караульной службы не предусматривали остановки Времени, впрочем, как и других стихийных бедствий… ну, разве что опоздание смены. И еще неизвестно, что страшнее.
"Еще неизвестно, что страшнее," - разум Владыки уловил мысль стражников почти на излете, на разрыве тонкой нити, связывавшей маленькое и конкретное "здесь и сейчас" с неохватным и бесформенным "нигде и никогда". Нити, что подобно канату над пропастью, пружинила под ногами трех немолодых мужчин и одного глубокого старика, на пути по изнанке мира.
Мысль оказалась уловлена неслучайно, ибо звучала в унисон тому, что думал сам человек, вплотную подошедший к краю жизни. Не в первый раз, стоит заметить. Да и осталось ли хоть что-то человеческое в том, кого слуги и соратники почтительно именовали Владыкой, а соседи и враги - не иначе как Темным Властелином…
… но исключительно за глаза.
Подходил к концу очередной Большой Цикл, а вместе с ним и бренная оболочка хозяина и защитника одной шестой части известного мира должна прекратить свое существование. Так распорядилось Мироздание - неподкупное и глухое к мольбам и уговорам - каждые восемь десятков лет завершались ритуалом Великого Замещения.
"Сдохнуть, что ли? - думал Владыка той частью сознания, что оставалась свободной от контроля пути через ничто. - По-настоящему? Так, как заведено нормальному человеку? И прекратить прыжки из тела в тело, прекратить подселять в свой личный полутруп квартирантов из иных времен и миров?"
А что в результате? Минутная слабость обернется гибелью державы, тщательно взращенной и оберегаемой, крушением надежд и смертью, в итоге, всех тех, кто ему поверил - хорошо если мгновенной, это в лучшем случае. Скорее - мучительной… и растянутой по прихоти палачей.
"А они не преминут появиться, палачи-то".
Хорошо еще, что каждое Замещение, так или иначе, приносит хоть крупицу нового опыта. Вместе с новым телом и новым миром. Приносит знание о больших победах и трагических ошибках великих правителей, тех, чей разум сочтен Хранителями Ума достойным для обмена с сознанием Владыки. Иногда, на поиски подходящего по всем статьям заместителя уходят годы, но оно того стоит.
"Хорош бы я был в теле какого-нибудь слабоумного пастуха, или того хлеще - многодетной прачки…"
Потому, всякая случайность исключалась еще на стадии поисков достойного заместителя. Не властного, впрочем, что либо изменить в краткое время обладания "старым" телом Владыки. Еще один уровень предосторожности - иначе, кто знает, что взбредет в голову перенесшемуся через время и расстояние императору или полководцу на новом месте.
"Начнет куролесить в моем мире, хрен остановишь!"
Были случаи, были… и жертвы случались. Хорошо, что за пределы алтаря Великого Замещения любые разрушительные потуги "квартирантов" выйти так и не смогли. Но пять самонадеянных Хранителей Ума, два недостаточно расторопных Зерцала и одна не вовремя повернувшаяся спиной Совесть отдали жизни, пытаясь остановить обезумевших иномирных властителей.
"Или то были великие воины? Впрочем, какая разница! Смерть во имя Триады, да при исполнении долга, пусть и такая дурацкая… чего еще им было желать?"
Да, а вот Владыка права на такие желания не имел. Ни по уму, ни по чести, ни по совести. Угаснув в здешнем теле, его разум (можно назвать это душой, но какой толк в разных именах для одного явления?) терял возможность обрести новую, молодую плотскую оболочку. И потому, последние часы, дни или, в исключительном случае, недели угасания его телесный сосуд обретал иное содержимое. Замещенное разумом точно также угасающего в ином "где" и "когда" великого самовластного правителя.
"Квартиранту" уже все равно, а мне - новый цикл привычной каторги, язви ее в душу!… Неужели прибыли?"
И в центре Алтаря Великого Замещения, рядом с каменным ложем, возникли четыре фигуры…
Встрепенувшись, приходя в себя после путешествия по изнанке мира, занимавшего для "обычной" реальности мгновения, но для сознания могущего длиться годами, адепты Триады занимали положенные места. Ум кинулся задвигать тяжелые засовы на двери, ведущей в алтарный зал. Совесть мягко, скользящим шагом двинулся проверять расположение положенных для ритуала узоров и артефактов. И только Честь, встав у изголовья ложа, "всего лишь" вытянул из ножен длинный клинок и, несколько раз полоснув воздух широкими рубящими ударами, положил его себе на плечо.
- Все готово к началу обряда, Владыка! - слова Недреманного Ока, проконтролировавшего работу Великого Хранителя, прозвучали негромко, но веско. Обычно невозмутимый внешне, Совесть не мог скрыть нервную дрожь в ожидании величайшего события в своем служении. Еще бы! Адептам Триады всего раз в жизни выпадает присутствовать при Великом Замещении. И это - в лучшем случае. Трагических случайностей, могущих прервать служение до совершения обряда, никто не отменял. Ни природа, ни, и это в особенности, враги.
В ответ Владыка ограничился легким кивком, на слова просто не оставалось сил, отнятых непростой дорогой к алтарю. "Не мальчик уже, чтобы скакать через изнанку без последствий. Хорошо, хоть концы не отдал прямо там…" - устало подумал он и начал развязывать шнурок, стягивавший мантию на груди. Небольшое усилие, и вот грубое одеяние уже лежит на полу, а медальон, еще недавно привлекавший взгляд блеском самоцветов, слепо таращится тусклыми и пустыми впадинами-глазницами, оставшимися от рассыпавшихся в прах камней.
Хранитель Ума, стоящий за левым плечом, помог Владыке снять с шеи разряженный медальон, и тут же спрятал его где-то среди складок своей просторной накидки. "Вот так, только зазевайся, тут же схватят и потащат на гнездо… заряжать…" - морщась от боли в суставах, старик выпрямился и жестом подозвал Недреманное Око.
В простоте есть своя прелесть. Если представить себе, сколько времени и людских сил потребно для разоблачения или облачения любого из окрестных владык, это просто ужас какой-то! Бессмысленная трата невосполнимых ресурсов, не говоря уже о дорогих материалах, пошедших на одеяния важных персон. А здесь, в полном соответствии с законами об "искоренении излишней и вредной роскоши", все быстро и немудрено: штаны, рубаха, короткие подштанники и подбитые медными гвоздиками высокие сандалии с закрытыми носами. Можно и одному раздеться, но проклятая слабость!
Обнажившись, Владыка стал походить на большого, изжелта-бледного четырехлапого богомола - тонкие руки и ноги, опухшие суставы, выпирающие ребра и круглая, абсолютно лысая голова с торчащими ушами. Помощники немедленно опустили глаза долу.
- Что, соколики, страшно на меня смотреть? - слова проталкивались через горло с великим трудом, словно цепляясь острыми краями, царапая и сильно раздражая. Хотелось закашляться, но… не сейчас. Не до того.
- Глаза поднимите! Все трое поднимите! И смотрите, не отворачивайтесь - вас ждет то же самое. Если, конечно, вам повезет дожить… - вполголоса ворча, Владыка опустился на отполированное каменное ложе, лег на спину и сложил руки на груди. - Начинайте!
Совесть и Ум встали в изножье, синхронно переглянулись… и запели. На одной ноте они затянули мелодию без слов, с резкими сменами ритма и, словно в ответ, странные предметы, окружавшие ложе на алтаре Великого замещения стали испускать свет. Сначала - робко, в один тонкий лучик, после - когда "песня" набрала силу, к теряющемуся во тьме потолку поднялись мощные столбы света, сливавшиеся в сплошную стену, окружившую алтарь непроницаемым кольцом. И, когда вскоре голоса поющих умолкли, потоки света не ослабели, словно продолжая прервавшуюся мелодию: скручиваясь в спирали, переплетаясь между собой, бросая яркие блики на камень стен и достигая самого потолка.
Теперь высшим адептам Триады оставалось только ждать.
Ждать и верить…
Сколько продолжалась пляска света, не помнили уже ни Ум, ни Честь, ни Совесть. Не до того им было. Жадно, до рези в глазах, боясь моргнуть лишний раз, они вглядывались в черты лица Владыки, пытаясь уловить малейшее изменение, говорящее о завершении обряда. Стремление не упустить мгновение, успеть заметить миг Замещения вытеснило из их сознаний все остальные мысли.