И толпа крестьян в едином порыве взметнула вверх копья, косы, вилы. Тот, кого она сегодня назвала своим вождем, оглядывал ее внимательно. Рядом с ним стоял помощник, лейтенант Джон Керкби.
Сомкнутые ряды на миг расступились, пропустив человека в шерстяном жилете и желтых опойковых сапогах.
— Разреши обратиться, Уот Тайлер. Мы присоединяемся к тебе и твоим кентцам. Вместе с теми, кого подняли в Эссексе гонцы из Брентвуда, нас собралось сто пятьдесят человек. Вчера мы прикончили пятерых владельцев поместий. Слишком долго эти господа мучили и уничтожали ни в чем не повинных крестьян. Да, пять рыцарей знали грамоту, умели писать, и они занесли в свои списки подневольных людей, тысячи тех, кто не умеет ни писать, ни читать. Они решили, будто навечно закрепили рабов за собой и могут делать с ними, чего пожелают. Теперь все перевернулось и встало на свои места. Мы сожгли в огне их пергаментные списки. Чем они докажут отныне, что мы не такие же люди, как они?..
— А где эти пятеро господ?
— Там, где положено им быть, Уот, — человек в шерстяном жилете и желтых опойковых сапогах усмехнулся. — Эй, Абель, сюда!
Из толпы вышел дюжий парень. Все с изумлением уставились на его богатырские кулаки. И все подумали одно и то же: главный приз любого кулачного состязания — круторогий баран — наверняка всякий раз доставался этому молодцу.
— У нас спрашивают, где господин шериф, господин бейлиф, господа финансовые чиновники, где его преосвященство господин аббат… Не захватили ли мы их с собой?
Парень молча удалился и через минуту появился вновь. За ним шли крестьяне, несшие большую ивовую корзину, прикрытую сверху тканью. Они поднесли корзину к Тайлеру и опустили на землю.
— Это тебе, Уот. От крестьян.
Парень, которого назвали Абелем, сдернул накидку. И все увидели на дне корзины, выложенном сеном, сияющий гранями кинжал с черненой серебряной рукоятью.
— Это тебе, Уот. Возьми.
Тайлер приблизился к корзине и поднял кинжал. Рукоять его была усеяна звездами или, может быть, искрами… Спиралью по ней вились какие-то латинские слова.
— Кузнецы изготовили клинок для того, кто стал вождем крестьян, — для Уота Тайлера. Они насадили клинок на рукоять, которую нашли в разгромленной усадьбе господ. Передаем оружие тебе.
Тайлер сжал рукоять. На смуглой руке обозначились жилы.
— Вы хорошо мне ответили. Я понял, где пятеро господ. Я возьму кинжал в знак того, чтобы мы и впредь понимали друг друга вот так же, без лишних слов.
Вложив кинжал в поданный Абелем кожаный футляр, Уот сунул его за пояс.
— Как зовут тебя? — спросил он предводителя тех, кто вручил ему кинжал.
— Роберт Кейв. Я из здешних мест.
— Не твои ли робингуды похозяйничали два дня назад в Леснесском монастыре? — Уот лукаво сощурился.
— Там побывал отряд Абеля Кера.
Уот опять посмотрел на огромные кулаки Абеля, повернулся к толпе.
— Братья! — крикнул он как можно громче. — Слушайте меня! Я скажу вам правду. Узники в цепях и узники без цепей давно ждут нас. Так отдадим им то, что принадлежит каждому человеку по праву, — свободу! Терять время нельзя. Путь наш долог. Сейчас мы идем в Рочестер, затем нагрянем в Кентербери. А потом дальше… — Уот помедлил, как бы раздумывая. — Но сразу заявляю вам: все, кто пришел сюда из деревень, расположенных не далее двадцати миль от моря, должны немедленно вернуться и охранять побережье. Для пользы нашего дела я приказываю вернуться! Остальные разобьются на отряды, их поможет создать Джон Керкби. И сразу же, не медля ни минуты, — за мной! Сколько можно терпеть, чтобы в нашей Англии, кроме короля Ричарда, были еще и другие короли? У нас одна цель: за короля Ричарда и его верные общины!
— За короля Ричарда и его верные общины! — повторила толпа.
— В Рочестер! Мы идем за тобой, Тайлер! Будет, как ты сказал!..
И люди шли по дороге, упиваясь солнцем и вдруг обретенной головокружительной свободой. Группами и поодиночке подходили к ним крестьяне из попутных деревень, некоторые — с не просохшими от травы серпами, с пахнущими свежей древесиной топорами и теплыми от наковален молотами.
— Вы за кого? — спрашивали из рядов.
— За короля Ричарда и его верные общины! — отвечали им.
— Клянитесь!
— Клянемся!
И шли дальше вместе.
— Чего хотите вы?
— Свободы и гражданства, обещанных «Великой хартией вольностей».
— И явитесь к беднякам на помощь по первому зову?
— Всегда и всюду.
— Клянитесь!
— Клянемся!..
Опять по дороге более плотными рядами.