— Слушай, — она уставилась на его подбородок, — я не должна была так разговаривать с тобой в гостинице прошлой ночью. Ты просто пытался помочь, а я повела себя как сука.
Эренд поудобнее перехватил сумки и дружелюбно рассмеялся.
— Всё в порядке, — ответил он, — я тогда подумал, что ты просто устала.
Элой открыла рот, чтобы возразить. Вина внутри неё кипела, нуждаясь в освобождении. Но затем она стиснула зубы. Едва ли ему будет интересно слушать её нытьё о проблемах. Это было не его дело, она хотела перед ним извиниться за плохое обращение — она извинилась. Так был ли смысл нагружать его своими неприятностями?
— Да уж, — Элой уверенно кивнула, — точно. До сих пор чувствую себя немного разбитой… но поправляюсь.
Эренд слегка улыбнулся и тоже кивнул.
— Авад говорил, что ты планируешь остаться здесь. Только скажи мне, и я с удовольствием позабочусь о том, чтобы никто не нарушал твой покой. Ну, как-то так.
Элой подняла на него глаза, увидев в них искренность. Почему Эренд был таким? Что заставляло его, вопреки всему, смотреть на неё так? Она надеялась, что никогда не узнает. Она не заслуживала этого взгляда, поэтому отвернулась, пробормотав «да, конечно» и постаравшись звучать не слишком резко.
После того, как одежда была оплачена, Авад и Эренд отвели её обратно в дом Олина. Когда Эренд открыл дверь, чтобы пропустить Элой, она ахнула, увидев посреди комнаты большую ванну, в которой кипела горячая вода.
— Небольшой сюрприз для тебя, — объяснил Авад с широкой улыбкой.
Потрясённая видом белого фарфора и запахом мыла, Элой чуть не упала на колени. Её рука рефлекторно прижалась к шее, над которой Сайленс часами работал, чтобы снять ошейник, одетый на неё Гелисом. Это для тебя, девочка, она почти слышала его голос, залезай.
— Уберите это отсюда! — закричала она, отворачиваясь от ванны.
Авад застыл в шоке.
— Но я думал…
Эренд бросил сумки на диван. Ему не нужно было никаких объяснений — достаточно выражения лица Элой. С кряхтением он приподнял край ванны по направлению к сливу в полу, опустошая её. После чего, не говоря ни слова, вытащил ванну к выходу, бросая быстрый взгляд на Элой и короля, прежде чем закрыть за собой дверь.
Элой шумно выдохнула.
— Мне очень жаль. Прошу прощения, Авад.
Он лишь смотрел на неё в замешательстве.
— Всё… хорошо, Элой. Я не хотел тебя обидеть. Но ты права, я взял на себя смелость, которую не должен был… теперь это твой дом, и я должен уважать твою личную жизнь.
Элой смахнула пальцами подступившие слёзы, глядя на Короля-Солнце, а он в свою очередь виновато улыбался. Она понимала, что он тоже пытался сделать её счастливой. А она буквально швырнула ему его же добрые намерения в лицо.
— Гелис…
Король-Солнце быстро поднял руку.
— Нет, пока ты не будешь готова, Элой. Ты не обязана заставлять себя вновь переживать прошлое, я всё понимаю.
Ей вдруг захотелось обнять его, но мысль о том, что придётся прижиматься своим телом к мужчине, причиняла ей боль.
— Ты замечательный друг, Авад. Спасибо.
В его глазах мелькнула жалость, а улыбка померкла. Прежде Элой видела жалость только в глазах людей Нора, которым было запрещено общаться с ней. И она ненавидела это.
— Тогда послушай меня, как друга. Элой из Нора, от тебя уже пахнет.
Она не могла не усмехнуться.
— Да… ты прав. И вряд ли новая одежда сделает меня чище. Мне хватит нескольких вёдер воды. Спасибо, Авад.
Он кивнул.
— Они будут доставлены вместе с твоими вещами из гостиницы. Если… с тобой всё в порядке, — дождавшись её кивка, он заставил себя улыбнуться, — теперь ты в безопасности, Элой. Никто не сделает тебе больно. Даю слово.
Она глубоко вздохнула, размышляя о том, способно ли его «слово» избавить её от кошмаров. Однако в ответ кивнула с благодарностью.
— Ты присоединишься ко мне на обеде завтра во дворце? — спросил Авад.
Элой на мгновение поколебалась. Она слишком устала даже от сегодняшнего похода за покупками.
— Нет, — призналась она, — не завтра. Может быть, в другой раз.
Казалось, её ответ удовлетворил Авада, и он, вежливо кивнув на прощание, выскользнул за дверь.
В тишине комнаты Элой вздохнула с облегчением, а её глаза вновь застилали слёзы.
Через некоторое время раздался стук в дверь. Элой, отдыхавшая на диване, быстро протёрла глаза и поспешила открыть. Эренд стоял с сумкой в руках и двумя вёдрами с горячей водой, оставленными на полу. И как он умудрился перенести всё это сразу?
— Элой… — Эренд нахмурился, увидев её лицо и глаза, покрасневшие и опухшие от слёз.
— Не надо. Не мог бы ты… оставить вещи у камина? — её голос был мягким, и она пропустила Эренда. Сунув сумку под руку, а другой взяв оба ведра, он выполнил её просьбу.
Положив вещи, он схватил пакетик с травами, купленными в аптеке.
— Могу ошибаться, но разве это не…
Элой вырвала у него пакетик. Она почти забыла об этом. Однако, судя по выражению лица Эренда, он понятия не имел, для чего предназначались травы, но уже не решался спрашивать. Стало мучительно очевидно, что он быстро привык к её грубому отношению.
— Пожалуй, оставлю тебя в покое, — быстро пробормотал Эренд, выскользнув через дверь, прежде чем Элой успела его остановить.
Её сердце было разбито. Но она и вправду хотела немного покоя.
Расположившись перед камином, она протирала себя куском ткани, который окунала в вёдра. Когда Элой окунула волосы в одно из вёдер и помыла их, то почувствовала себя лучше.
Высохнув, она поужинала, после чего поставила чайник греться.
Её разум был пуст, когда она помешивала лекарства в горячей воде. Ей придётся вернуться в аптеку завтра, если тошнота продолжится. «Пятьдесят осколков, чтобы избавиться от ребёнка» — эхом раздавался голос аптекарши. Существо, растущее внутри Элой, конечно же, принадлежало Гелису, но также было её частью. Частью Элизабет. Имела ли она право осуждать своё будущее дитя за грехи его отца?
К счастью, Элой не пришлось долго мучить себя этими мыслями, поскольку лекарство начало действовать, и она уснула на диване. Её распущенные волосы раскинулись вокруг головы подобно недавно окрашенному и высушенному шёлковому коврику.
Давление на неё было головокружительным, чужая рука сомкнулась на горле так, будто она была куклой, которую небрежно перемещали с одной полки на другую. Её бёдра болели, дрожали от изнурения после того, как она обвивала ноги вокруг Гелиса, когда он двигался в ней. Элой чувствовала себя липкой и влажной, горячей и душной, каждый вдох давался ей с трудом, а тело едва ощущалось.
Ей приходилось прилагать усилия, чтобы держаться в сознании, её глаза открывались каждые несколько секунд в попытке понять, где она, если не то, кем вообще она была. Элой задумалась о том, сколько пройдёт времени, прежде чем Гелис закончит. Она молилась, надеясь, что это будет последний раз за ночь. Когда он наконец кончил, то сильно прикусил её нижнюю губу, посылая новые волны боли.
Элой села, содрогаясь. Ощутив металлический привкус во рту, она облизала губу, которую укусила во сне, и открыла рот, судорожно дыша. Голова пульсировала, а глаза слипались. Как долго она спала? Солнечные лучи проникали через окно и падали на диван, на котором она спала. Живот Элой скрутило, и она едва успела схватить одно из вёдер перед тем, как её вырвало. Ей срочно нужен был чай. Чай и еда.
Когда Элой собралась покинуть дом, то чуть не наткнулась на Эренда, который сидел на крыльце. Обернувшись и увидев её, он быстро встал.
— Эренд! — воскликнула Элой, удивлённая и немного раздражённая. — Что ты здесь делаешь?
Он взглянул на неё, приподняв бровь.
— Работаю.
— Я же просила Авада…
— Не как капитан Авангарда. Как друг. Авад не приказывал мне приходить сюда. Да и не должен был.
Элой скептически посмотрела на него.
— И как давно ты здесь?