Влада Юрьева
Красный, жестокий, оранжевый
© Юрьева В. 2017
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017
Пролог
Это был самый большой провал в жизни Эндерса Линна – медиума, которого принял придирчивый Лас-Вегас. В один день жизнь казалась идеальной, а на следующий все покатилось к чертям. Особенно иронично это было для того, кто, по собственному утверждению, умел пробивать окна между реальностями.
Время не позволяло сейчас рассуждать, где именно он допустил роковую ошибку. Эндерсу нужно было спастись, а он все еще не знал, как сделать это. Сердце колотилось в груди, легкие горели, и он задыхался. Отчасти такое состояние можно было объяснить быстрым бегом, непривычным ему, – но лишь отчасти.
Он никогда не был в подобном месте. Несмотря на свою профессиональную репутацию, медиум Эндерс Линн оставался циником и прагматиком. Он руководствовался сугубо материальными ценностями, а все, что нельзя потрогать, считал придуманными аргументами.
Теперь же все было иначе. Это здание, оно… оно обладало собственной душой. Или духом? Как храм или как ловушка, в которой умерло слишком много человек, чтобы она осталась без души.
Такие мысли сами лезли в голову, пока он поднимался все выше и выше по лестнице. За спиной он слышал торопливые шаги преследователей и их крики.
– Стой!
– Черт, если не остановишься, я выстрелю!
– Тебе некуда бежать!
Насчет выстрелов – это блеф, конечно. Если бы они были готовы стрелять, они бы уже сделали это. А так… Они, должно быть, не хотят испортить кровью дорогие ковры. Или, может, еще не разобрались, насколько он опасен, не определились, что делать с ним.
А вот фраза о том, что ему некуда бежать, была вполне правдивой. Эндерс и сам понимал, что оказался на пути, ведущем в никуда. Проклятая лестница! Такая широкая, и все на виду; а второй здесь нет. Либо лифты, либо эта лестница, все.
Ему казалось, что само здание заглатывает его, лишая возможности спастись. Он гнал от себя такие страхи, потому что они отнимали у него остатки сил.
Однако при всей безнадежности своего положения, притом что здание казалось живым существом, с удовольствием бросившимся на добычу, Эндерс надеялся выжить и уйти отсюда.
Можно попробовать сдаться им и уповать на то, что они вызовут полицию, но и этот вариант его не привлекал. Он ведь себе дорогу с одного континента на другой проложил, он не просто жертва для них, он многое может.
Его единственным преимуществом было то, что преследователи отстали. В самом начале они не сразу заметили, куда он побежал, и теперь между ними сохранялось расстояние примерно в этаж. Иногда они его видели, но для этого им приходилось приближаться к перилам и, соответственно, терять время. Эндерсу требовалось улучить момент, когда он будет вне поля их зрения, и спрятаться.
Безумная идея – но что еще поможет в безумной ситуации?
До крыши оставался буквально один этаж, когда он свернул в сторону. Двери пока не были закрыты, система магнитных замков не работала, поэтому он с легкостью попал внутрь.
Даже в том состоянии, до какого его довели, Эндерс не мог не отметить роскошь помещения, в котором он оказался. Но ведь и все здание такое: дорогое и стильное, однако при этом наполненное такой злобой, что медиум просто задыхался в нем.
Мест, где можно спрятаться, здесь хватало, однако все они были примитивны и предсказуемы. Когда его преследователи зайдут сюда – а они зайдут, они не идиоты, – они подумают о том же, о чем и он.
Эндерс пересек просторный зал и уже вышел на лоджию, когда дверь открылась. Вошли двое, не все – остальные продолжили подниматься. Они не были уверены, что он здесь.
– Эй! – позвал один из вошедших. Сомнение в его голосе было очевидным. – Ты можешь выходить! Мы ведь только поговорить хотим!
– Ты кто вообще такой? – добавил его спутник.
Они не притворялись, они его действительно не знали. Их руководитель – другое дело. Эндерс понятия не имел, что известно этому человеку, и проверять не хотел. Поэтому он продолжил движение и открыл одно из окон.
Перед ним мягко искрился золотыми огнями большой город. Он расползался до самого горизонта, и все равно после Вегаса с его неоновым сиянием эта пелена фонарей казалась такой же скромной, как ромашковое поле после королевских ботанических садов.
Высота, открывшаяся Эндерсу, захватывала дух. Темнота усиливала эффект, и казалось, будто он стоит над бездонной пропастью. На секунду он даже захотел отказаться от своего замысла, развернуться и добровольно сдаться им.
Но только на секунду. Потом гордость взяла свое. Это ведь почти оскорбление всему, чего он добился за столько лет! Когда его пугала опасность?