Перед внутренним взглядом Ксавье на мгновенье даже возникла бредовая картинка, на которой медведь, разозленный тем, что добыча от него ушла, подкрадывается к вагону с факелом и, воровато озираясь, поджигает его. После чего, злобно хихикая, уходит вдаль.
Хватит бредить! Вагон горит!
— Разведчики, охранять! — выкрикнул он на бегу.
Поезд уже, фыркнув паром, остановился, все свободные — то есть теперь просто все — члены экипажа бежали к пожару. В том числе и разведчики. И, естественно, никто не оглядывается по сторонам, никто не контролирует, не подкрадывается ли медведь. А от этой коварной скотины всего можно ожидать. В том числе и того, что огонь его не испугает, и медведь, подкравшись сзади, уменьшит численность экипажа и увеличит объемы своих пищевых запасов… да что за чушь в голову лезет⁈
— Машинист, в кабину! Ждать сигнала!
— Но…
— Выполнять!
Чем хороши белоземельцы — они, как правило, выполняют приказы. Да, иногда после повторения и дополнительного стимула, вроде крика или пинка, но выполняют. Машинист Нотбек развернулся и побежал к голове поезда.
— Борзиг — охрана машиниста!
Второй разведчик, перехватив штуцер, рванул следом за Нотбеком.
Теперь, собственно, пожар…
Да, горит пока только один вагон. Ключевое слово — «пока». И перед ним и позади него — тоже вагоны с углем и еще немного — заполыхают и они. А запас топлива рассчитан чуть ли не до фунта. Загорятся остальные вагоны — и «Полюс» останется здесь навсегда, стальным заиндевевшим памятником очередным неудачникам, отправившимся штурмовать Северный полюс.
— Отцепляйте задние вагоны!
Роскопф, механик, уже начавший было отдавать команду отцеплять горящий вагон, недоуменно оглянулся:
— Задние, господин Драккен!
— Задние! Иначе мы их потеряем!
В глазах механика блеснуло понимание и он, перехватив кувалду, бросился к дальнему концу вагона. Остальные люди с «Полюса», попытавшиеся было забрасывать пожар снегом, осознали как бесплодность своих попыток — снег испарялся, не долетая до гудящего пламени — так и то, что у начальства есть какой-то план.
Лязгающие удары прекратились, из-за вагона выглянул Роскопф:
— Сделано!!!
Ксавье развернулся и замахал руками машинисту, подавая знаки начать движение.
Отмашка «Понял», запыхтела машина паровоза и поезд, дернувшись, двинулся вперед, оттаскивая горящий вагон все дальше и дальше от отброшенного хвоста уцелевших вагонов.
Еще немного… Еще…
— Стоп!
«Полюс» замер там, где пламя пожара уже не достало бы до оставленных вагонов.
— Отцепляйте горящий! — Ксавье выкрикнул команду и осекся.
Пока ледовый поезд отходил от вагонов, пожар разгорелся сильнее и для того, чтобы оцепить горящий, нужно было войти в огонь.
Буквально.
Секундная задержка. Никто не решился выполнить приказ. Роскопф стиснул рукоять кувалды, но не сделал шаг вперед.
Да, белоземельцы исполнительны. Но они все же не дураки и не самоубийцы.
По крайней мере — не все из них.
Выдернув молот из рук механика, Ксавье побежал вперед, к языкам пламени.
— Господин Драккен!
— Драккен!
— Ксавье!!! — а это малыш Крис. Беспокоится…
Эх, сейчас бы ведро воды… Говорят, пожарные, прежде чем войти в огонь, обливаются. Да откуда сейчас взять воду…
Как будто кто-то услышал сожаление юноши и, возле самого вагона он поскользнулся и, подняв кучу брызг, рухнул в самую настоящую лужу воды. Так это же снег! Он растаял от огня и образовал ледяную чашу, наполненную водой!
Захохотав, Ксавье, лежащий на спине, перевернулся с боку на бок и, наклонив голову, бросился в пламя.
Зашипела, испаряясь вода, запахло паленой шерстью, обгорающей с шубы и капюшона, лицо обдало жаром, горло сдавило попавшим внутрь дымом…
Задержав дыхание, Ксавье принялся выбивать кувалдой защелку, удерживающую вагон. Удар! Удар! Еще удар!
Лязг!
Черным дымящимся мешком обгоревшей шерсти он вывалился из огня и замахал руками, подавая сигналы паровозу.
Поезд запыхтел и поехал вперед, все дальше и дальше от догоравшего вагона. Отдельные языки пламени пробегали по задней стенке последнего вагона, еще немного и вспыхнул бы и он, но сейчас, без поддержки общего жара, они быстро гасли.
Получилось. Спасены!
— Ксавье!!!
Расталкивая радостно завопивших членов экипажа, к юноше бросилась крохотная фигурка и, казалось, одним длинным прыжком повисла у него на шее.
— Ксавье! Ты жив!!!
4
Если не считать сгоревшего холерного вагона с чумным углем, то потери экспедиции были минимальны.
Часть топлива потрачена на маневры «Полюса», чтобы сделать круг и прицепить ранее отброшенные, как хвост ящерицы, вагоны.
Обгорела и жутко пахла паленой шерстью одежда Ксавье, в соответствии с общим решением ее пришлось выбросить.
Сам Ксавье получил еще один шрам на лице, в дополнение к уже имеющемуся: то ли искра от пожара, то ли осколок раскаленного металла ударил его в щеку и оставил ожог. И левый глаз покраснел и слезился, то ли тоже что-то влетело, то ли дым попал. Но это все терпимо и преходяще.
В общем, если не считать вагона, то потери минимальны.
А вот если его считать…
Ксавье бросил перо, оставившее россыпь чернильных брызг поверх его расчетов.
— Все равно не выходит. Нам не хватит угля.
— Не может быть! — капитан Северус вскочил и заходил туда-сюда по каюте, заламывая руки, — Не может быть, чтоб не хватило до полюса!
— Да нет, до полюса хватит…
— Ну вот!
— И даже на часть обратной дороги хватит.
— Вот!
— Но, по всем расчетам, «Полюс» остановится, не дойдя до первого склада с углем где-то миль пятьдесят.
— Хо-хо! Пятьдесят миль! Да мы пройдем их на лыжах, за пару дней! Главное — мы доберемся до полюса! И вернемся назад, чтобы об этом рассказать!
— Да, последнее — важное уточнение.
— Так что никаких проблем я не вижу.
— А я вижу. «Полюс» не сможет вернутся, а мы его не бросим.
— Я — брошу!
— А я — нет. Мы должны вернуться в «Полюсом» так, или иначе. И если с ним мы не сможем дойти до Северного полюса, значит, мы возвращаемся прямо сейчас.
— Но…
Капитан посмотрел на серьезное лицо Ксавье, с нашлепкой пластыря на месте ожога, и понял, что спорить тут бесполезно. Он — капитан, но начальник экспедиции — Ксавье. И он решает, куда идти.
Северус сел в кресло и взял лист с расчетами:
— Может, если мы бросим в топку деревянные части, одежду…
Ксавье вздохнул:
— Капитан, последний расчет я делал как раз исходя из этого допущения. Поверьте, я не меньше вашего хочу дойти до полюса, но… Мы не сможем. Не в этот раз.
— Холера!
Скомканный лист бумаги полетел в угол.
— Я уверен! Я уверен, что это все — дело рук вашего треклятого магнетизера!
Ксавье покачал головой, потому что считал так же:
— Скорее всего. Я никогда не слышал, чтобы уголь загорался сам сбой.
Капитан остановился и потер подбородок:
— А я слышал… С углем такое случается… Да какая теперь разница! Моя мечта, мечта всей моей жизни! Еще утром она была так близка и вот теперь… Все пропало!
Северус рухнул в кресло и вцепился себе в волосы. Нечленораздельно взвыл.
Ксавье встал, подошел к иллюминатору и посмотрел вдаль. Туда, где за горизонтом прятался такой близкий и такой недостижимый Северный полюс. Туда, где совсем рядом виднелись заснеженные скалы очередного острова. Острова, до которого они не дошли буквально пару миль.
Юноша посмотрел видимую вдали раздвоенную вершину каменной скалы, до крайности похожую на седло.
— Мы пройдем еще немного. Вон до того острова. Там встанем стоянкой — и я сообщу команде о том, что принято решение возвращаться.
Капитан взвыл и принялся рвать на себе волосы.
5
Команда воспринялся сообщение о том, что экспедиция сворачивается и возвращается домой, сдержанно. С одной стороны — всем хотелось войти в историю, как люди, которые впервые дошли до Северного Полюса. С другой — эта экспедиция всем уже осточертела. Мороз, усталость, снежные бури… И это при том, что от всего этого можно было прятаться за надежными стенами ледового поезда. Как люди вообще отправлялись по этой морозной пустыне на лыжах и собачьих упряжках? Сумасшедшие. Или герои.