— Что? — встрепенулся Костя. — Нет, я не сплю. Но, Гнедой!
Проехали деревню Теляково, и тут из разлапистого темного ельника вышли на дорогу два вооруженных человека в военной форме.
— Стой! — приказал боец в пилотке. — Куда направляетесь?
— В Самохваловичи, — ответила Лена.
— Не время кататься. — Красноармеец внимательно рассматривал ребят. — Чего вам дома не сидится?
— Дядя наш там раненый лежит. — Лена повернулась к военному в командирской фуражке. — Вот наши документы. — Она как старшая протянула свой паспорт и метрику Кости.
Командир просмотрел бумаги.
— Ехать, ребята, опасно, — сказал он. — Дороги бомбят. Да и на десант нарваться можно, — и умолк. Был он худой, с запавшими глазами. На петлицах Костя успел рассмотреть два лейтенантских кубика.
— Как-нибудь проберемся, — сказал мальчик.
Из чащи позвали:
— Уколов! Лейтенант! К рации!
— Ну что ж, поезжайте. — Командир вернул документы Лене. — Только будьте осторожны.
Лейтенант Уколов и Костя мельком взглянули друг на друга. Оба, конечно, не знали, что суждено им еще встретиться при других, чрезвычайных обстоятельствах и стать друзьями…
По Слуцкому шоссе двигались военные машины, конные повозки с красноармейцами. Обочинами шли измученные, усталые беженцы: старики, женщины, дети. С тележками, узлами, чемоданами. Шли молча, с тревогой бросая взгляды то на дорогу позади себя, то на ясное июньское небо.
Вдруг ноющий звук возник где-то вверху. Люди опрометью бросились с дороги в разные стороны.
— Лена! Самолет с крестами, немецкий! — крикнул Костя и поднялся на телеге, чтобы лучше разглядеть самолет.
Зловещая металлическая птица сделала круг над дорогой и скрылась за лесом. Но едва люди, машины, повозки снова поползли розорванной цепью по серому неровному шоссе, как со стороны леса послышался зловещий гул моторов, и тут же из-за деревьев вынырнуло несколько самолетов. Они летели очень низко вдоль дороги.
Черная тень фашистского бомбардировщика на миг накрыла воз, ребят, березки у шоссе.
— Бежим, Костя! — Лена спрыгнула с воза, рывком сдернула на землю брата, увлекая его за собой, упала в канаву, заросшую пропыленной полынью.
Застучал пулемет. Потом воздух содрогнулся от оглушительного взрыва. Затрещали ветви придорожных деревьев. Над шоссе повисли черные клубы дыма. Раздался отчаянный детский вопль. Рядом кто-то громко стонал.
Самолеты скрылись из виду так же внезапно, как и появились.
Лена подняла голову, огляделась. На дороге горела полуторка. Рядом с ней всхрапывал раненый конь, пытался подняться на перебитые ноги.
— Ма-а-ма! Ма-а-мочка! — звала маленькая девочка, размазывая слезы по лицу.
Лена обернулась к Косте. Брат лежал неподвижно и широко раскрытыми глазами, не мигая, смотрел в небо.
— Костенька, ты цел? Не ранен?
Лена лихорадочно ощупала брата. Нет, как будто не ранен. Почему же молчит?
— Лена, зачем они так? — Губы, словно чужие, не слушались Костю. — Беженцев, детей… За что?
— Они фашисты, — сказала Лена.
Сестра говорила что-то еще, но Костя как будто не слышал: по-прежнему лежал не шевелясь. И этот страшный застывший взгляд…
— Да очнись же, Кастусь! — Лена принялась испуганно тормошить мальчика. И когда он медленно, словно пробуждаясь от тяжелого и долгого сна, поднялся и сел, спросила:
— Может, вернешься домой? А я одна поищу дядю…
— Нет! Что ты, поедем вместе…
В этот день Костя и Лена еще раз попали под обстрел и бомбежку. Соскочив с телеги, они успели спрятаться во ржи, которая стеной стояла вдоль дороги. Гнедой послушно шел следом за ними по полю, оставляя за собой дорожку из смятых колосьев…
Дядю Сергея ребята так и не нашли. Госпиталь из Самохваловичей переехал, а куда, никто в сумятице тех первых военных дней не мог сказать. Домой возвращались ни с чем…
Лесные находки
Вражеские самолеты все чаще и чаще кружили над лесом, лесопильным заводом и окрестными деревнями. За темными вершинами бора, восточнее Рысевщины, гудели танки, гремели взрывы: там шли бои. Враг был рядом.
Костя теперь пас корову только в лесу. Делал он это не без умысла.
Молчаливые и безлюдные в мирное время чащобы теперь стали иными. К мальчику часто подходили военные. Они пробирались из окружения. Многие были ранены. Истощенные, с потрескавшимися от жары губами, красноармейцы расспрашивали Костю, есть ли поблизости деревня, какой дорогой к ней лучше пройти, занята ли она немцами. Костя отвечал кратко и точно, делился с военными своим завтраком, который мать обычно клала ему в сумку от противогаза.