Нескольких послеобеденных часов мне должно было хватить на осмотр Энде и его окрестностей. Поездкой руководил, разумеется, энергичный глава миссии. Энде — всего лишь маленький городок. Жизнь убогого, немногочисленного населения, обитающего на берегах живописного залива, течет лениво, вращаясь в основном вокруг добычи повседневного пропитания. Несколько китайских лавчонок с продуктами далекой цивилизации, масса одетых в лохмотья детей, приветствующих польских миссионеров, одинокие рыбачьи лодки, вытащенные на берег, перекрещивающиеся улицы городка… И все это тонет в горячем и липком воздухе.
На этом фоне добротные, каменные строения миссии вместе с высоким зданием кафедральной церкви представляют собой как бы будущий облик городка. Отсюда к островитянам поступают практические инструкции об интенсивном возделывании почвы, здесь проводятся занятия на курсах по подготовке ремесленников, в типографии миссии печатаются первые буквари и получает образование молодежь, которой предстоит строить лучшее будущее острова.
— Люди здесь добрые и сердечные, — рассказывал священник Чахорек, отвечая на очередные приветствия встречных жителей Энде. — Правда, они бедны, зато нередко оказываются значительно счастливее зажиточных, но загнанных жизнью европейцев. Мы стараемся помогать им чем только можем. Миссионер здесь становится прежде всего траппером, а также плотником, лекарем, огородником, причем ему самому приходится справляться со всем. Мы живем с ними и для них. Часто не хватает лекарств. Наши священники, работающие в глубине острова, живут поистине в тяжелых условиях. Им приходится самим справляться со многими трудностями, вызываемыми климатом, отдаленностью от остального мира, предрассудками и обычаями островитян.
На рассвете мы отправились в путь. Лендровер, принадлежащий миссии, отлично преодолевал извилистую, ухабистую дорогу, прекрасно справляясь со спусками и подъемами. Мы двигались по красивой местности, такой характерной для острова вулканического происхождения, поросшего джунглями. Вокруг крутые склоны, покрытые зеленью.
Вначале мы следовали вдоль единственной на острове телефонной линии, провода которой висели на утлых столбах. В мою бытность там эти малонадежные подпоры поросли довольно привлекательными, цветущими ветками. И если бы кто-либо вздумал послать на Флорес поздравительную телеграмму из Польши, то текст ее передавался бы по проводам, висящим на столбах, увитых благоухающими цветами. Это удобство, однако, не было должным образом оценено. Во многих местах жители острова изготовили из этой «бесполезной» проволоки вполне справные… гвозди. Нередко вдоль дороги попадались искусно проложенные, сделанные из разрезанных пополам бамбуковых пней акведуки, по которым из горных потоков стекали струи ледяной воды.
Дорога стала хуже, и лендровер катился еще медленнее. Несмотря на это, Чахорек решил показать мне Келимуту. Свернув в сторону, мы попали на тропу, на которой наша машина едва умещалась. Крепкие ветви густых зарослей хлестали по ветровому стеклу лендровера, по плечам пассажиров. Постепенно растительность становилась чахлой и наконец исчезла. Вскоре мы оказались на сильно пересеченном, выжженном солнцем плато. Пришлось выйти из машины и пешком взбираться наверх. Однако утомительный переход оплатился сторицей.
Передо мной чудесный букет — именно так следует его назвать — кратеров с красочными озерами в них. В каждом озере вода иного цвета! Природа создала подлинное чудо. Бледно-зеленая вода в кратере одного озера резко контрастировала с кроваво-красной другого озера, которое, в свою очередь, выделялось на фоне бурого зеркала третьего. Эта яркая игра красок на фоне мрачного пейзажа поражала и изумляла.
— Наверное, это минералы, расплавленные в тигле природы при высокой температуре извержения, хотя, в сущности, полной уверенности в этом нет. Никто из ученых еще не исследовал этих озер, — ответил на мой вопрос глава миссии.
Я смотрел на крутые, недоступные склоны кратеров, глубоко уверенный в том, что если бы Келимуту находился несколько ближе к цивилизации, порождающей туристов (в Индонезии их мало), то он приобрел бы мировую славу и был бы широко разрекламирован в туристических путеводителях. Однако Флорес находится далеко от цивилизованного мира, и суровый в своей первозданной красоте остров представляется туристам, привыкшим к кондиционированному воздуху, теплым постелям и изысканной пище, чуть ли не пустыней. Первая и единственная группа зажиточных туристов, прибывшая на Флорес, кажется, в 1973 году, в панике бежала с острова еще до окончания программы экскурсии.