Я уже было потянулся за конической формы раковиной с красивым узором, когда Джек, случайно оказавшийся рядом, резко окрикнул меня:
— Не прикасайся к этой гадости!
Затем он сам осторожно вытащил так заинтересовавшую меня раковину.
— Смотри! — Из узкой части тела моллюска высовывался крошечный гарпунчик.
— Чертовски ядовитая штука. Если бы этот «конус» уколол тебя, пришлось бы лечь на несколько недель в больницу. Другие раковины подобного рода тоже опасны.
Урок, преподанный «конусом», подействовал — пыл собирателей поостыл, а я твердо решил до конца своих дней брать любые раковины только за утолщенную часть тела.
Мы стали готовиться к возвращению на яхту, но не успели оглянуться, как вокруг «Лили» оказались три суденышка. Они спускали шлюпки и собирались высадить туристов на риф, а вскоре две небольшие летающие лодки приводнились рядом и на резиновых яликах также высадили шестерых экскурсантов на нашем эльдорадо.
Застрекотал двигатель «Лили». Мы уходили с добычей в направлении прохода Тринити. По пути мы сушили свои раковины и морские звезды, которых собралось немало.
Улитки — самый многочисленный класс моллюсков, насчитывающий свыше ста тысяч видов и уступающий по численности лишь насекомым. Характерным отличием улиток является, конечно, известковая раковина, служащая прежде всего для их защиты. Раковины улиток, особенно морских, отличаются чрезвычайным разнообразием, многие из них вызывают восхищение фантастическими формами и чудесной расцветкой.
Коллекционирование этих прекрасных творений моря, способных вдохновить не только архитектора или художника, насчитывает уже несколько столетий. В Европе оно расцвело, разумеется, в XVIII веке, по мере того как первооткрыватели новых материков и морей знакомились с новыми сокровищами тропических вод. За некоторые раковины, отличавшиеся утонченными формами или представлявшие собой редкость, платили баснословные пены. Так, например, в середине XVII века император Франциск I за один экземпляр раковины Epitonium praetosium уплатил в гульденах сумму, которая сегодня равнялась бы тридцати тысячам долларов.
Коль скоро речь зашла о коронованных особах, хотелось бы отметить, что перед второй мировой войной японский император, обладатель одной из крупнейших коллекций раковин, отдал приказ, чтобы все экземпляры раковины Pleurotonearia, добытые рыбаками, передавались в обязательном порядке в его коллекцию. Раковины эти редки и попадаются только на глубине в сто-триста метров. По виду они несколько напоминают обыкновенного Trochus, но обладают характерной мантийной полостью и имеют древнюю родословную. Говорят, что некоторые виды этой группы моллюсков жили шестьсот миллионов лет назад.
Сегодня одной из самых ценных в мире конических раковин считается «Морская краса» (Conus gloriamaris), которую так назвал в 1777 году восхищенный ею Хемниц, пастор из Копенгагена. Предполагают, что во всем мире существует сейчас всего несколько десятков экземпляров раковин этого моллюска. Раковины конической формы (Conidae) и сегодня относятся к наиболее редким экземплярам. Большинство прежних частных собраний уже попало в музеи. Так случилось, в частности, с коллекцией раковин Элизабет Блай, жены прославленного капитана «Баунти». Сейчас эта коллекция находится в Британском музее. Коллекция князя Владислава Любомирского, бывшая в свое время крупнейшим собранием раковин в Польше, сегодня является основой коллекции Института зоологии Польской Академии наук в Варшаве. Редчайшей раковиной в мире считается сегодня, как говорят, Cypraea lencodon (фарфорка). В настоящее время известны только три экземпляра этой раковины.
К раковинам, ставшим наиболее популярными в мире, относится уже упомянутый выше Troclius. Эта массивная раковина довольно широко известна в Океании. Ее добывают в больших количествах, и она идет на изготовление пуговиц. Пожалуй, наиболее распространенный ее вид — морской гребешок, сравнительно плоская раковина с лучеобразными ребрами. В свое время формы этой раковины интересовали архитекторов периода Ренессанса, а сегодня она — эмблема могущественной нефтяной монополии «Шелл». Родоначальником этой компании был Сэмюэл Маркес, владелец небольшого транспортного предприятия. Он продавал раковины и был, разумеется, конхиофилом[Конхиофил — любитель, ценитель, коллекционер раковин. — Примеч. пер.]. Наследники Маркуса на рубеже XIX–XX веков торговали нефтью и, отдавая дань увлечению основателя фирмы, сделали эмблемой компании морской гребешок. Так он помог монополии «Шелл» сколотить огромное состояние.