Эстетические оценки разукрашенных людей у виру, так же как и у мел-па, это на самом деле оценки политические, но и здесь существует некоторое отличие в акценте. В настоящее время мужчины виру украшают себя главным образом тогда, когда отправляются в гости в соседние деревни для участия в празднествах забоя свиней. Они идут гуськом на определенном расстоянии один от другого, так, чтобы каждый был виден; затем они неподвижно стоят, выстроившись в ряд, и отдыхают, после чего садятся и ждут, пока им поднесут сахарный тростник или свинину. Обычно в гости приходят мужчины из нескольких деревень.
Жители деревни, устраивающей праздник, и другие зрители следят за прибывающими критическим оком. Они оценивают общую осанку гостей, а также соответствие их наряда и украшений данному событию. Мужчины натирают кожу углем или маслом, на шеях у них висят раковины, а нарядом служат перья казуаров или райских птиц. Под перьями можно скрыть худобу или горб — свидетельства того, что человек поддался злонамеренному колдовству.
Колдовство такого типа называется накене. Оно состоит в том, что враг с помощью клещей или щипчиков вырывает у намеченной жертвы пучок волос, клок одежды или подбирает оставленный ею кусочек пищи. Он передает эту «реликвию» колдуну, который помещает ее на ветку дерева, свисающую над прудом, или же на стропила своего дома. Колдун выбирает такую ветку, которая иногда в дождь оказывается под водой, или разжигает костер и подвергает «реликвию» действию жара. После этого жертва чахнет, по мере того как «реликвию» поглощает либо вода, либо огонь. (Обычно жертвой бывает мужчина.
Такого рода колдовство по большей части используется против старшин их завистниками, однако к нему может прибегнуть и бывший муж, рассерженный на свою жену за то, что она его бросила. Поэтому в интимной близости супружеской жизни таится глубинная опасность, прорывающаяся наружу, если брак оказывается неудачным.) Зрители стараются выяснить, не подвергся ли кто-нибудь из пришедших мужчин колдовству накене. Они следят также, не споткнется ли кто-то из гостей или не проявит ли колебаний. Иногда один из хозяев, забивающий свинью, выбирает для этого именно тот момент, когда входят гости. Удар дубины, сопровождаемый недобрыми пожеланиями человека, забивающего свинью, насылает на душу входящих еще одну колдовскую угрозу.
Человек, возглавляющий группу гостей, нередко бывает одним из тех, чей отец был убит или кто сам убил с помощью колдовства кого-нибудь из жителей деревни хозяев. Он идет с открытым лицом, бросая вызов хозяевам, чтобы они покарали его, или же демонстрируя, что не боится встречи с ними.
Поэтому за его телодвижениями следят особенно внимательно. Совершенно очевидно, что в таком прибытии гостей много ритуализованной враждебности. Эта враждебность должна быть рассеяна приглашением садиться, подачей еды и принятием гостями свиного сала, от которого все они по очереди должны откусить по кусочку и таким образом разделить трапезу с хозяевами. Свиное сало у виру, так же как у мелпа, означает дружбу и доверие, а гости, принимая его, как бы говорят: «Ты меня не отравишь, так что я приму от тебя пищу». Таким образом, животворная пища нейтрализует смертоносное колдовство.
Украшения женщин виру изучать труднее, так как женщины и девушки носят их реже, чем мужчины; это главным образом результат деятельности миссий. Однако на одной серии фотографий, относящихся к 1967 г., запечатлены разрисованные женские тела с узорами, совершенно не похожими на мужскую разрисовку; для женщин характерны кольцевые полосы вокруг суставов ног и рук, пупка и половых органов. Мне не удалось получить у самих виру объяснения этих колец, аналогичного объяснению птичьей темы в разрисовке мужчин; возможно, что кольца должны привлекать внимание к отверстиям тела. Подробно обсуждать эту тему с женщинами моложе 30 лет оказалось трудно, так как примерно 20 лет назад матери перестали обучать их этим вещам, а многие женщины постарше успели умереть. Однако такие кольца, возможно, подсознательно изображают женское чрево. Это могло быть женским аналогом разрисовки лица у мужчин, символизирующим стремление к продолжению рода. В разрисовке женского лица тоже могли фигурировать птичьи мотивы, но, кроме того, в ней использовались символы солнца и луны, так что кольца, о которых говорилось выше, возможно, представляют — уже на осознанном уровне-эти небесные тела.
Другая особенность нарядов женщин или девушек — своего рода травестизм, выражающийся в ношении мужской церемониальной одежды. Одна женщина, оставшаяся вдовой после гибели мужа в сражении, в память о нем на протяжении нескольких лет, пока ее дочь не выросла, надевала на нее мужской передник. Подобно «печальным именам», о которых я уже говорил, в этом есть и элемент мести. Ношение женщиной мужской одежды имеет целью «подавлять душу» того, кто виновен в гибели мужчины (алине йомини кауракере такой). Такая идея типична для представлений виру о символическом смысле действий.
Какой-то необычный акт может заполонить и убить душу человека и тем самым вызвать его смерть. Описанный здесь акт переодевания содержит противоречие: «это женщина, но на ней мужской наряд». Кто же она в таком случае? Подобного рода аномальные обычаи тесно связаны также с манипулированием властью. Кроме того, я предполагаю их связь с эстетическим опытом, который позволяет обнаружить что-то еще кроме непосредственных ощущений. Так мы находим связь между эстетикой и выражением силы.
Можно указать и на другое различие между современными виру и мелла. Мелла при передаче ценных подарков произносят торжественные речи, в которых главными темами служат политические вопросы, взаимоотношения между группами и дела выдающихся старшин. Мужские и женские танцевальные группы не только пляшут, но и поют, причем в их песнях тоже присутствуют политические моменты. У виру ничего подобного не бывает.
Во-первых, женщины редко предстают в полном наряде и идут рядом с мужчинами; они держатся позади мужчин и молча несут сетки, чтобы забрать с собой свинину, которую им дадут.
Во-вторых, сами мужчины тоже не поют и не произносят речей, а идут молча. Такое поведение сложилось недавно: миссии запрещают петь и выступать с речами. До 1960 г. и мужчины, и женщины разукрашивали себя и пели, входя на церемониальную площадку в качестве принимающих дары. В наши дни только отдельные люди выкрикивают или произносят нараспев имена одариваемых, когда раздают свинину своим родственникам. При этом виру придают большое значение невербальной коммуникации-таким сигналам, как, например, взмах дубинки, споткнувшийся человек или выстроившиеся в ряд мужчины. Я думаю, что это тоже создает проблему для виру. Использование действий вместо слов делает обмен информацией менее гибким, и сообщения относительно вражды или дружбы не могут быть достаточно тонкими или детальными. Как бы то ни было, в социальной структуре виру союзы между группами разработаны менее полно, чем у мелпа. Поэтому на празднествах забоя свиней тем для разговоров у виру меньше. Союзы между индивидуумами поддерживаются целым рядом очень строгих правил, касающихся родственников и материнской родни. Нередко между группами существует вражда; это не исключает обмена подарками, но вносит в них элемент опасности. Враждебность не выражается словами, но становится совершенно очевидной при изучении смысла различных действий, в частности поднесения гостю пои мокора-кусков свинины, нарезанных необычным способом, в котором и заключена угроза. Как говорят виру, эта «угроза» может оказаться смертельной, если душа принимающего дар недостаточно сильна, чтобы выдержать испытание, не дрогнув или не споткнувшись.