И молиться Господу чтобы смилостивился Он над намиИ я молюсь чтобы мне не забытьВсе о чем я слишком много с собой говорилСлишком растолковалИбо я не надеюсь сюда вернутьсяПусть эти слова ответятЗа то что сделано и не будет делаться сноваПусть не будет суд над нами слишком суровымИбо эти крылья уже не крылья какие полет раскрывалА простые опахала продолжающие битьсяВ воздухе который стал окончательно сух и малМеньше чем воля и сушеНаучи нас трудиться и не трудитьсяНаучи нас сидеть и слушать.
Моли о нас, грешных, ныне и в час нашей смерти 3Моли о нас ныне и в час нашей смерти.
II
Госпожа, три белых леопарда сиделипод можжевеловым деревомВ прохладе дня, наевшись до насыщеньяМоими икрами сердцем печенью и всемсодержимымПолостей внутри моей кожи. И Господь сказалЭти ли кости оживут? 4 ЭтиКости оживут? И то, что осталосьВнутри костей (сухих костей), говорит пощелкивая:В силу милости Госпожи этойИ в силу ее изящества, и в силуТого, что она почитает Деву молитвеннымсозерцанием,Мы сверкаем великим блеском. И я, невидимый здесь,Предаю дела мои забвенью и любовь моюПотомству пустыни и плодам тыквы.Это быть может покроетПотроха мои, жилы глаз и несъедобные частиОтброшенные леопардом. Госпожа отрешеньяВ белом облачении, для молитвы, в белом облаченье.Белизна костей отплата забвенью.В них жизни нет. И я, как я забыт,И хочу быть забыт, так я желал бы забыть,Вот так; в преданности и собранности у цели.И Господь сказалСлово свое ветру, единственно ветру, ибо единственноВетер выслушает. И кости запели защелкалиСтрекотом кузнечика и так сказалиГоспожа молчанияВ скорби и миреПронзенная пречистаяРоза памятиРоза забвенияИзнуренная и жизнь подающаяСтраждущая бесстрастноЕдиная РозаНыне стала СадомГде всей любви венецПростым страданьямЛюбви неутоленнойИ горшим страданьямЛюбви утоленнойКонец бесконечногоПути к Не-концуРешенье всего чтоНеразрешимоРечь без слов иСлово не из речиМатери славаО чудном СадеГде всей любви венец.Под можжевеловым деревом кости пели,разметанные и сверкающиеМы рады, что нас разметали, мы слишком малодобра принеслидруг другу,Под деревом в прохладе дня, в благодати песка,Забыв себя и друг друга, соединясьВ покое пустыни. Это страна, которую намРазделят по жребию. И ни разделенье ни единеньеНичего не значат. Это страна. Это наше наследство.
III
На первом повороте второй ступениЯ обернулся и внизу увиделТу же форму вьющуюся у перилПод завесой нечистых испаренийВ схватке с дьяволом лестницы; тот имелСкверное лицо надежды и паденья.
На втором повороте второй ступениЯ оставил их виться и внизу увидел:Лиц не было. Пролет был темный и шаткий,Щербатый, скользкий, как рот неряшливого старикаИли зубастая глотка дряхлой касатки.
На первом повороте третьей ступениБыло прорезное окно, разбухшее как смоква,А выше боярышник в цвету и пастушеская сценаКто-то широкоплечий в зеленом и голубомсамозабвенноЧарует древней флейтой майский дол.Темной прядью играет ветер, темные прядиот губ отводит,Чудесные темные цвета сирени;Отвлеченье, музыка флейты, взмах, вздох умана третьей ступениСлабей, слабей; сила сверх надежды и паденьяНа третьей ступени.
Господи, я недостоинГосподи, я недостоинно скажи только слово 5.
IV
Кто шел между лиловым и лиловымКто шел во всейРазнообразной зелени разнообразных ветвейВ белом и голубом, в Марииных цветах,Беседуя о пустякахВ неведении и знании вечной печалиКто шел среди всех, кто шли и молчали,Кто силу рождал в источниках и чистоту в родниках
Сделал прохладной сухую скалу и прочным песокВ синеве колокольчика, в синем цвете МарииSovegna vos 6Это годы идут между всем, уносяСмычки и флейты свои, обновляяТого, кто проходит сквозь время, между сноми бденьем, одетыйВ складки белого света, ниспадающего, льнущего,падающего.Новогодья идут, обновляяВ ярком облаке слез годы свои, возобновляяВ новой строке древний ритм. СпасиВремя. СпасиНеизвестное зрение сновиденьяСамоцветного Единорога в золоченом возке[72].