Мюриэл открыла глаза и, бросив взгляд в маленькое зеркальце, с легким замешательством обнаружила следы пережитого только что приключения: ее щеки горели, зрачки расширились, губы приоткрылись.
Черт возьми, возьми себя в руки, приказала она себе, удивленная и отчасти раздосадованная тем, что виновником ее смущения и объектом сексуальных фантазий стал мужчина, сидящий рядом, преступник, угонщик машин.
Разумеется, она допустила большую ошибку, позволив себе думать о нем. Пусть Мэтт Карриган обворожителен, мил и до невозможности сексуален, доверять ему нельзя. Вполне возможно, что именно этого он и добивается: втереться в доверие, ослабить ее контроль над ситуацией, перевести их отношения в другую плоскость.
И вместе с тем ей надо всерьез подумать о своей сексуальной жизни. Долгое воздержание не пошло на пользу, а лишь сделало Мюриэл более уязвимой. Если так пойдет и дальше, то рано или поздно неутоленный голод заставит совершить тот шаг, после которого она уже не сможет считать себя слугой закона, а станет на одну доску с преступниками.
Мюриэл стиснула руль. Мэтт Карриган не тот мужчина, которого можно желать. У него нет будущего, ведь его ждет тюрьма, годы за решеткой.
Забудь, забудь, выкинь из головы, повторяла она, опуская стекло, чтобы вдохнуть свежего вечернего воздуха.
— А вы что возьмете? — поинтересовался Мэтт.
Мюриэл довольствовалась салатом и чаем со льдом.
Через несколько минут, получив большой бумажный пакет с заказом, она припарковала «ниссан» на полупустой стоянке мотеля, выключила двигатель, вынула ключ из замка зажигания и отстегнула ремень.
— Вам придется немного подождать.
Мэтт промолчал. Мюриэл удостоверилась, что его ремень пристегнут, и открыла дверцу.
— Закажу комнату, а потом поужинаем.
Ее пленник улыбнулся, и она поспешно отвела глаза.
— Не беспокойтесь, я буду ждать.
А что тебе еще остается, подумала Мюриэл. Конечно, его добродушие и готовность терпеть неудобства облегчали ей задачу, но она еще раз напомнила себе, что имеет дело с преступником, а потому не должна расслабляться.
Мотель представлял собой небольшое двухэтажное здание, окруженное невысокой живой изгородью. В фойе не было ни души, лишь за стойкой сидела девушка лет семнадцати в старомодных очках, скрывающих пол-лица, и с двумя колечками в носу.
— Мне нужна комната на ночь с двумя кроватями, — сказала Мюриэл.
— С вас сорок долларов.
Мюриэл расплатилась, расписалась в журнале и, забрав ключи, вышла.
Вселение прошло без проблем. Мюриэл подогнала автомобиль прямо к двери номера, перенесла вещи, включая пакет с ужином, и, наконец, отконвоировала Мэтта. Первым делом она заперла дверь на замок и лишь после этого включила кондиционер, чтобы хоть немного разогнать спертый, душный воздух. Все это время пленник смирно дожидался, пока очередь дойдет до него.
В маленькой комнате, основное пространство которой занимали две деревянные кровати, разделенные тумбочкой, присутствие мужчины ощущалось Мюриэл совсем иначе, чем в гараже или в салоне машины. В гараже Мюриэл имела дело с преступником, от которого можно было ожидать чего угодно. Там ее поддерживал инстинкт охотника, пробравшегося в логово дикого зверя. Здесь, в небольшом помещении, предназначенном для отдыха и любовных утех, в интимном свете, льющемся из скрытых под матовыми плафонами ламп, Мэтт вовсе не походил на гризли или леопарда. Конечно, он оставался мужчиной, высоким, широкоплечим, с сильными руками, тонкой талией и узкими бедрами. Конечно, его расслабленная поза могла быть уловкой, военной хитростью, прикрытием. Конечно, это крепкое, поджарое, гибкое тело могло в любой момент прийти в движение, стать грозным оружием, но...
Но пока Мюриэл не заметила ни одного признака агрессивности, даже замаскированной. Мэтт вел себя так, как вел бы себя любой нормальный мужчина, оказавшийся по стечению обстоятельств в одном номере с малознакомой женщиной.
Она давно привыкла к тому, что мужчины редко рассматривают ее как серьезного противника. Невысокого роста, довольно легкая, Мюриэл казалась хрупкой и слабой, но те, кому довелось столкнуться с ее ловкостью, незаурядной силой и упорством, понимали, сколь обманчива ее внешность. Однако ни навыки рукопашного боя, ни умение осадить любителя соленых шуточек, ни способность сохранять хладнокровие в самых неожиданных ситуациях не могли компенсировать один серьезный недостаток, от которого Мюриэл так и не смогла избавиться. Она не терпела насилия. Понимая, что в ее работе насилие неизбежно, Мюриэл всячески уклонялась от применения силы, а когда уклониться было невозможно, старалась обойтись минимумом. Она помнила, что ее нерешительность во многом стала причиной смерти Росса Причарда, мучилась чувством вины за это, но по-прежнему не могла выстрелить в человека.