Я наклоняюсь и целую ее лоб.
- Ее.
Я помогаю Л подтянуться на кровати, прежде чем выйти в коридор, чтобы позвонить родителям. Еще никогда в жизни я так не боялся звонить им. Мама наверняка расстроится.
Я начинаю разговор как обычно, но потом приходит время рассказать ей истинную причину звонка. Я пытаюсь не упустить ни одной детали, а потом слышу, как она начинает плакать.
- Послушай, мама. Врач надеется, что мембрана вернется внутрь, она сможет вставить кольцо и закрыть стенки матки. У нас есть надежда.
- Как Лорелин восприняла это?
- Она в порядке, готова сделать все возможное, чтобы ребенок оставался внутри нее, как можно дольше.
- Я собрала сумку. Я буду у вас, как только смогу.
- Мама, не нужно. Ты ничего не сможешь сделать, кроме как сидеть в неудобном кресле и смотреть на Лорелин в то время, как она медленно сползает по кровати.
- Это мой долг, я не смогу сидеть здесь в неведении.
Я кладу трубку и готовлюсь к другому звонку, который должен сделать. Джолин Прескотт. Я все еще не простил ее за всё то, что она сказала Л. Уверен, она говорила ей об аборте. Даже, если она говорила ей об этом, Лорелин не рассказала мне. Не думаю, что когда-нибудь смогу простить ее за этот поступок.
- Джолин, это Джек. Лорелин попросила меня позвонить вам, поскольку кое-что случилось.
- Она в порядке?
- Да, но возникли сложности с ребенком. Она в больнице.
- У нее выкидыш?
Я слышу надежду в ее голосе.
- Она могла потерять ребенка, но врач делает все возможное, чтобы предотвратить это.
- Мне нужно поговорить с Лорелин. У меня прекрасные новости, мы с Джейком решили пожениться.
Господи, какая же она сука. Я говорю ей о том, что ее дочь находится в больнице, борется за жизни ее внука, а она хочет рассказать ей «прекрасные» новости. Просто невероятно! Похоже, она больная. Ни один здравомыслящий человек не был бы так равнодушен к своему ребенку.
- Она спит, - лгу я. Я не позволю ей расстраивать Лорелин. - Я скажу ей, чтобы она позвонила вам, когда проснется.
Или, скорее всего, я не стану этого делать. Говорить ей о матери не лучшая идея. От этого будет больше вреда, чем пользы.
Глава 23
Лорелин Маклахлан
Я не спала всю ночь. Даже после того, как мне дали снотворное. Я проваливалась в сон, но тут же просыпалась. Не думаю, что Джек Генри тоже спал, хотя я неоднократно просила его попытаться поспать. Медсестра показала ему, как из кресла сделать кровать, но он отказался, и каждый раз, когда я открывала глаза или шевелилась, он сползал к краю своего кресла и спрашивал все ли у меня хорошо. Словно сторожевой пес наблюдает за мной и нашим ребенком.
Я чищу зубы, а Джек Генри помогает мне умыться.
- Ты сказал Маргарет, что утром мне делали УЗИ?
Он стоит возле моей кровати в хлопковых пижамных брюках и футболке, потирая затылок.
Хоть он и не спал, но он выглядит очаровательно.
- Да. Она хочет остаться и убедиться, что с тобой все хорошо.
Конечно, меня это устраивает.
- Я не возражаю. Я бы очень хотела, чтобы она увидела ребенка.
- Она будет очень рада.
Я боюсь заводить разговор о маме, но это всё равно нужно сделать.
- Ты же звонил моей маме?
- Да.
- И что она сказала?
Он выглядит так, будто обдумывает, что сказать.
- Я рассказал ей о сложившейся ситуации, и что мы сделаем все возможное, чтобы спасти ребенка.
- И что она на это ответила?
- Она спросила, есть ли вероятность выкидыша, а потом сказала, что хочет поговорить с тобой, поскольку у нее хорошие новости. Они с твоим отцом женятся, - похоже он злится. – Я сказал, что сейчас не подходящее время для разговора, потому что ты спишь. Она просила перезвонить позже.
Спрашивать про выкидыш, не беспокоясь при этом за меня или ребенка, а потом рассказывать о своих новостях…это больно. Чему я удивляюсь, это же моя мать. Я никогда не стану такой. Ребенок еще не появился, но я уже знаю, что сделаю все для его счастья. Это то, что должна сделать настоящая мать.
Она надеется, что я потеряю малыша, ведь по ее мнению я должна гнаться за карьерой, а не заниматься благоустройством своей семьи. Для меня, это проблема, и я не уверена, что позволю ей принимать участие в моей жизни, если она и впредь будет так относиться к моему ребенку.
- Вероятно, она не станет звонить, чтобы узнать, как я, но, если вдруг позвонит, скажи, что у меня медсестра, и я не могу говорить.
Сейчас мне не до нее.
Маргарет приезжает как раз тогда, когда доктор Сомерсби заходит в комнату, чтобы сделать УЗИ.
- Ничего, если моя теща будет присутствовать при этом?
- Конечно.
Я смотрю на Маргарет. Она расплывается в широкой улыбке. Вот, какой должна быть бабушка. Невероятно счастливой от того, что увидит своего внука.
- Ох, я так рада.
Процедура УЗИ проходит точно также, что и вчера. Очень много измерений и документирования. Доктор Сомерсби показывает Маргарет ребенка крупным планом. Она того же мнения, что и я. Ребенок похож на Джека Генри. Но мембрана по-прежнему не попала в шейку матки, так что мы будем продолжать делать то, что сказал нам доктор. Я буду лежать с опущенной головой, а завтра мы снова проверим результаты.
***
Четвертый день. Не думала я, что смогу так быстро сдаться. Я больше не хочу здесь находиться. Хочу быть дома, в Авалоне. Я плакала, как ребенок, после того, как Джек Генри все-таки пошел спать. Я не хочу, чтобы он видел это. Я держала себя в руках, потому что я не хочу, чтобы он и Маргарет думали, что я слабая и эгоистичная и думаю только о себе.
Я уже вижу, как продолжаю лежать здесь и медленно впадать в депрессию. Может быть это уже происходит, но я буду продолжать это делать, потому что это единственный способ спасти нашего ребенка.
Вся издерганная я лежу здесь с опущенной головой, задерживаю дыхание и жду вердикт.
- Я не вижу мембрану, Лорелин. Думаю, мы можем назначить операцию и вставить кольцо.
Аллилуя! Я так хочу вылезти из этой адской постели.
Джек Генри сжимает мою руку и наклоняется, чтобы поцеловать меня.
- Я знал, что ты справишься. Я не на секунду в тебе не сомневался.
Все происходит очень быстро, меня готовят к операции, я очень нервничаю. Нет…больше похоже на остолбенение. Риск по-прежнему присутствует, поэтому я не могу расслабиться. Но прогноз значительно улучшился.
Медсестра и анестезиолог заходят в кабинет, чтобы отвезти меня в операционную. Джеку Генри так же страшно, как им не.
- Все будет хорошо. Доктор Сомерсби сделает все как надо. Я буду ждать тебя прямо здесь, за дверью, - он наклоняется и целует в губы. - Я люблю тебя, Л.
- Я тоже тебя люблю.
Меня катят по коридору. Перед глазами проносится множество ламп. Они мелькают так быстро, что это не помогает сосредоточиться. От этого меня начинает тошнить.
- Я плохо себя чувствую.
Каталка останавливается, и медсестра кладет влажную повязку мне на лицо.
- Закройте глаза и не смотрите на свет.
Я помню, как мне говорили, что, если я почувствую тошноту, сразу сказать об этом. Рвота может все испортить.
- Сосредоточьтесь на своем дыхании, делайте глубокие вдохи. Мы почти на месте.
Я чувствую, как что-то кладут в мою руку.
- Это спиртовая салфетка, понюхайте ее. Это поможет унять тошноту.
Я подношу ее к носу и глубоко вдыхаю. Чудесным образом, это помогает. Как бы мне хотелось знать об этой маленькой хитрости пару месяцев назад.
Холодный воздух операционной бросает меня в дрожь. Мои зубы плотно сжаты.
- Я принесла несколько теплых одеял для вас.
Меня перемещают на стол в центре операционной. Яркий свет светит прямо на мою промежность. Я знаю, что будет дальше: мне придётся раздвинуть ноги, и все в этой комнате увидят мое влагалище. Так унизительно. Надеюсь, это будет происходить под наркозом.