и я знаю человека, который возьмется за это.
Уже поздно, но мне всё равно. Вытаскиваю телефон и набираю знакомый
номер.
- Каллаган.
- Джим, это Джек Маклахлан. У меня есть для тебя работа, это очень важно.
У тебя есть действующий паспорт?
Раздается звонок в дверь, отчего я открываю глаза, проклиная солнечный
свет, пробивающийся через окно.
По привычке вытаскиваю руку из-под одеяла и обнаруживаю, что место
рядом со мной пусто. Прошла неделя, а я всё никак не могу привыкнуть к
тому, что она ушла. Голова и без того раскалывается от выпитого, а тут еще
этот бесконечный звонок в дверь.
Как бы мне хотелось накричать на человека, чтобы он прекратил и ушел, но я
знаю, что повысив голос, сделаю только хуже. Часы на тумбочке показывают
7:18.
Конечно, как только я собираюсь выспаться, как кому-то взбредает в голову
притащиться ко мне утром в субботу. Никто, кроме Эвана, не знает, что я в
Сиднее, поэтому это может означать только одно. Он рассказал маме, и
теперь она здесь, чтобы вновь уличить меня в ошибках. Вот за что я достоин
называться ублюдком.
Открыв входную дверь, Маргарет Маклахлан вихрем проносится мимо меня.
Блядь! Это не предвещает ничего хорошего.
- Пожалуйста, входи, мама.
- Только вот не надо гримасничать. Всю неделю я пыталась связаться с тобой,
но ты упорно игнорировал мои звонки. Мне даже не верится, что мне
пришлось следить за тобой, чтобы наконец узнать, что произошло.
- Сейчас время урожая. Не мне тебе говорить, как я занят в это время.
- Ты говорил тоже самое еще до того, как Лорелин должна была уехать, а
потом ты словно сквозь землю провалился. Я думала, что сойду с ума от
любопытства узнать, чем же всё закончилось, но раз уж ты меня избегаешь,
то, кажется, я догадываюсь, в чем тут дело.
Ты всё испортил, не так ли?
Ну вот, приехали.
- Да.
Она ставит руки к бокам и смотрит в потолок, громко вздыхая.
- Она сказала, что любит тебя?
Откуда она узнала? Просто догадка?
- Да.
- И что ты сказал ей в ответ?
Она смотрит на меня таким взглядом, будто собирается задушить меня, если
я не отвечу так, как она того хочет.
Надеюсь, моя шея выдержит.
- Я ничего ей не сказал.
А потом просто трахнул её.
Кажется, она удивлена отсутствием моей реакции на признание Лорелин.
- О. Тогда, я должна извиниться перед тобой. Пару недель назад я навещала
её в Авалоне. Она сказала, что любит тебя, из-за чего я подумала, что ты
чувствуешь то же самое по отношению к ней и предложила ей сказать об этом
тебе. Я бы никогда не сделала этого, если бы знала, что ты ничего не
испытываешь к ней.
- Но это не так, мама. Я очень сильно люблю Лорелин.
Я вижу смятение на её лице.
- Тогда я не понимаю, почему ты не сказал ей и не попросил её остаться?
Ведь была такая прекрасная возможность.
Сомневаюсь, что она нормально воспримет это.
- Я не встречаюсь с женщинами, которые говорят
подобные вещи, поэтому я был застигнут врасплох. Всю неделю я думал над
этим и наконец смог признаться себе, что же всё таки чувствую. Собравшись
сказать ей об этом, попросить её остаться, я обнаружил, что она ушла. Мама,
она ушла, так и не узнав, что я её люблю.
Выражение её лица говорит мне, что она недовольна.
- Я не понимаю. Оставалась неделя. Почему ты не последовал за ней? Или на
худой конец не объяснился ей в любви?
Вот и всё. Я больше не могу врать о том, что произошло с Лорелин. Да и не
хочу. Я презираю ложь и притворство; они стоили мне любимой женщины.
Блядь, мама разозлится.
- Я должен рассказать тебе кое-что, и, думаю, ты не будешь гордиться мной за
это.
Она смотрит на меня.
- Ты и так меня уже расстроил, сын.
- Знаю, и это еще больше подорвет твое мнение обо мне.
Я снова чувствую себя мальчишкой, который признается в чем-то ребяческом.
Только вот это совсем не ребячество. Тут уже всё по-взрослому и очень
серьезно.
- Когда мы с Лорелин только начали встречаться, мы не ожидали, что это
может привести к чему-то большему, чем просто временные отношения. Мы
оба знали, что эти три месяца она проведет в Австралии, поэтому мы
согласились на то, чтобы просто встречаться и получать от этого
удовольствие. Никаких обязательств.
Она раздражена.