«Ты сможешь стать, кем захочешь», — повторял отец, и я ему верила. Я чувствовала себя неуязвимой. И со вступлением в подростковый возраст ничуть не растеряла уверенности в себе. Даже пубертатный период не пошатнул моей самооценки. По мере изменения тела я все больше осознавала свою красоту. Лицо утратило детскую пухлость, и я словно расцвела. А я довольно хорошенькая! — с восторгом думала я, в зеркале ванной рассматривая свои скулы, широко расставленные голубые глаза и открытую улыбку.
В младшей школе у меня всегда было много друзей. А в средней стало еще больше. Постоянно окруженная толпой поклонников, я не страдала никакими подростковыми комплексами. Жизнь была легка и приятна, несмотря на то что учителя постоянно отчитывали меня за болтовню на уроках или за туфли на высоких каблуках, которые я тайком выносила из дома в школьной сумке, чтобы переобуться в школе. «Она славная девочка. Если бы только можно было заставить ее замолчать!» — вздыхали учителя, жалуясь моим родителям на собраниях. Правда, во всех моих проказах никогда не было злого умысла — мне просто хотелось развлечься.
В тринадцать лет, как и в детстве, я обожала делать подружкам прически и макияж — даже тогда, когда в нашем распоряжении была только дешевая помада, прилагавшаяся к журналу «Шугар», или тушь для ресниц, которую мы покупали в складчину. Каждую субботу мы с подружками — Мишель, Карли, Никки и Вики — наряжались в лучшие спортивные костюмы и кроссовки и направлялись в ближайший городок. Мы сидели в кафе, заказав одну тарелку чипсов на всех, хихикали и сплетничали обо всем и всех. Попутно я планировала благотворительные гаражные распродажи. Я обожала животных и вечно обшаривала шкафы родителей в поисках вещей, которые можно продать, чтобы собрать денег для Всемирного фонда дикой природы. «Только подумайте об этих несчастных маленьких морских котиках!» — победно улыбалась я, вытаскивая на свет очередную старую одежку или теннисные ракетки.
А в скором времени мы стали обсуждать и мальчиков.
— Ну конечно, наша Кэти всем мальчишкам нравится, — поддела меня однажды Мишель. Я швырнула в нее горсткой чипсов. И в самом деле, в последнее время многие мальчики подсылали ко мне своих друзей, чтобы пригласить меня на свидание. Уверенная в себе и общительная, я была совсем не против того, чтобы за мной ухаживали. Вскоре, после нескольких поцелуев возле теннисных кортов, я стала встречаться с мальчиком по имени Стивен. Мне тогда было лет четырнадцать. Мама с папой были довольно строги в этом отношении, но им не о чем было волноваться. Мы лишь держались за руки по дороге в школу да танцевали медленные танцы на дискотеках.
— Ты такая красивая! — сказал мне однажды Стивен, вручая какой-то сверток. Это был всего лишь желтенький чехол для мобильного. Но в тот момент он показался мне самой ценной вещью в мире. Конечно, как почти всякая первая любовь, наши романтические отношения выдохлись года через два, и мы со Стивеном расстались еще до того, как я закончила школу. Мне тогда было шестнадцать лет. Но я не из тех, кто хандрит или впадает в меланхолию.
Я решила пойти по стопам отца и закончить трехлетний курс обучения парикмахерскому делу и косметологии в колледже Бейсингстока. Он находился недалеко от нас, и я могла жить дома, добираясь туда поездом. Я уже водила машину, но Бейсингсток располагался всего в получасе езды на поезде от нашей тихой деревушки, так что такой вариант был, несомненно, наилучшим. Когда я приехала туда, меня потрясло количество огней большого города. Я словно попала в другой мир. Пришла пора расправлять крылья — мне не терпелось ощутить вкус свободы.
Мне сразу пришлась по душе студенческая жизнь. Девчонки в моем классе подобрались просто отличные. Мы устроили бал, используя друг друга в качестве моделей. Потом экспериментировали с эксцентричными прическами, ходили на разные мероприятия вроде показа мод. Шли недели. Мы постепенно учились искусству косметических процедур — от массажа и восковой эпиляции до свадебного макияжа.
В конце семестра мы поставили на сцене отрывок мюзикла «Бриолин», показав его перед студентами всего колледжа. Я работала за кулисами, помогала с костюмами и макияжем, а потом выступала в роли Сэнди — беззвучно открывала рот и танцевала под песню «Beauty School Dropout». Пела я по-прежнему мерзко, но, когда вышла на сцену в юбке в стиле 50-х годов, белой блузе и галстуке, почувствовала знакомое восторженное возбуждение. Наши усилия были вознаграждены оглушительными аплодисментами. Я заметила в зале своих родителей. Они тоже отчаянно хлопали.
— Ты прекрасно выступала, солнышко! — сказали они позже.
— Спасибо, — я зарделась от удовольствия.
Когда пришло время выбирать место для прохождения практики, я решила взять быка за рога и написала в салон красоты универмага «Хэрродз».
А что плохого в том, чтобы стремиться на самый верх? Папа отвез меня на собеседование, и, к моему удивлению, меня взяли на работу. Это был совсем другой мир: шампанское, омары и крем для лица «Крем де ля Мер».
— У них есть специальные бархатные подушечки, куда дамы кладут свои драгоценности, перед тем как сесть к мастеру причесок! — рассказывала я Сьюзи, захлебываясь от восторга. Я впервые прикоснулась к жизни высшего общества.
После нескольких недель, которые я провела в светском угаре, моя собственная светская жизнь приняла новый оборот. Мы с моей подругой из колледжа, Хейди, часами делали друг другу прически и макияж, прежде чем пойти на всю ночь в какой-нибудь модный клуб. И, конечно, не страдали от отсутствия внимания молодых людей.
— Тебе нужно пойти в модели, — говорили мне многие ребята. Но я никогда над этим не задумывалась. Я знала, что мой рост — метр шестьдесят — слишком мал. К тому же мне нравилась косметология. Хотелось помогать женщинам, делать их красивыми, видеть их восторг при взгляде на свое отражение в зеркале после моей работы.
На третьем курсе я сняла квартиру в Бейсингстоке с другой подругой, Джо. И жизнь превратилась в калейдоскоп из занятий и походов по клубам. Каждый раз, когда мы с Джо собирались идти покорять город, у нас уходило не меньше четырех часов на то, чтобы подготовиться к выходу «в свет». Мы покупали дешевые платья в «Эйч Энд Эм» и бесконечно перешивали их, подражая стилю нашего кумира, шикарной Николь Ричи. Я вечно меняла прически — то завивала волосы в кудряшки, то начесывала светлую челку.
Я была по-прежнему уверена в себе, правда, меня беспокоила одна проблема: маленькая грудь. Мои грудки не производили особого впечатления — как две горошины на гладильной доске. И, похоже, лучше уже не станет. Я была настолько непропорциональна, что с трудом могла подобрать себе одежду по размеру. И даже самый маленький лифчик от бикини, который я надевала на пляж, свисал жалобными полупустыми мешочками. Для такой модницы, как я, это было очень досадно.
Может, потом как-нибудь сделаю операцию, — подумывала я в своей обычной манере: у любой проблемы есть решение — нужно просто его найти, и все будет в порядке. Что толку просто сидеть и жаловаться на судьбу?
Получив диплом косметолога, я начала работать в элитном салоне красоты в Бейсингстоке, специализируясь на массаже лица и косметических масках. Время от времени ездила в Лондон на всякие курсы и профессионально занялась уходом за собственной кожей — в конце концов, это мой источник дохода. Вскоре я стала штатным сотрудником салона, специалистом по бразильской эпиляции, и смогла скопить достаточно денег, чтобы увеличить грудь до пристойного третьего размера. Теперь моя фигура выглядела более пропорциональной. Процедура заняла всего три часа, потом — две недели на восстановление. Самым трудным было обходиться в это время без моих любимых «Мальборо Лайтс»! Я не сказала родителям, думая, что они не одобрят пластическую операцию. Но поскольку я всегда подкладывала что-нибудь в бюстгальтер, они даже не заметили разницы. Однако я-то видела разницу и была просто в восторге. Теперь я чувствовала себя комфортно и уверенно в собственном теле.