Далее, обращаясь к математике, скажем: каблук дифференцирует женскую фигуру. Проявляет прекрасные подробности, которые мужской взгляд мог бы и пропустить…
Хождение на каблуках дело непростое, а поначалу и вовсе – мучительное. Оно сходно с искусством. С написанием романа: каждый шаг – точное слово. С трудом живописца: каждый шаг – умелый мазок. С работой ваятеля: каждый шаг – меткий удар резца.
Различие есть – и существенное. Халтурщикам от искусства во все времена удавалось выдавать свои поделки за шедевры. Они совместно с прикормленными пособниками легко обманывали толпу, которая, как мы помним, дура. Но биологию, которая, как мы знаем – умница, не обмануть. И если вышеупомянутые женские ягодицы при каждом шаге не описывают завлекательный и неявный полукруг, ни один мужчина не оглянется им вослед. Таким ягодицам и каблук не помощник.
Коротенько об ошибках, которые допускают вставшие на каблук нерадивые особи женского пола.
Первое.
Ну зачем так громко цокать каблуком?! Цокать так, точно лошадь бьёт копытом по булыжной мостовой. Когда такая дама сходит с лестницы, весь лестничный пролёт приникает к дверным глазкам: «А кто же это у нас такой громкий?» И хочется к каблуку приклеить войлочную прокладку, да уже поздно…
Второе.
Бег на полусогнутых. За троллейбусом (стойте, стойте!), за мужчиной (Вася, вернись, я всё прощу!..), за дефицитом (и мне, и мне…) Со стороны такое выглядит не просто смешно, а уморительно. Кто бы объяснил бегуньям, что для спринта более подходят не туфли на каблуках, а кеды, кроссовки.
Третье.
Хождение на каблуках по льду, по снегу, по гальке или по песку. С этими номерами сразу в цирк.
Четвёртое.
Отклячивание вышеупомянутого таза далеко назад. Выглядит, как приглашение мужчине либо самому опереться, либо поставить кружку с пивом на предоставляемое пространство.
Напрашивается революционное предложение. Если уж стали писать на сигаретах «Курение опасно для вашего здоровья», так, может быть, предложим в той же назидательной тональности написать на подошвах туфель с высоким каблуком:«Дурам надевать категорически запрещается!»
Ну что же, Серкидон, мы с вами молодцы. Мы обозрели женские ножки, погуляли вмести с ними, приобули их, а напоследок даже подпустили несколько шпилек в адрес неокрепшим разумом модницам.
Для окончательного удовлетворения приведём слова нашего средневекового галантного эксперта Брантома:
«Хорошенькая ножка сама по себе очаровательна, и, обувая её, надобно сперва умно всё взвесить и меру соблюсти, иначе всё дело испортите! А за сим пусть хвалит и воспевает, кто захочет, другие дамские прелести (подобно некоторым поэтам), но изящно очерченные бедра, стройные икры и крошечные ступни всё же ни с чем не сравнимы, и в царстве любви великой властью обладают!»
Более мне нечего добавить.
Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.
-18-
Приветствую Вас, Серкидон!
Писал я Вам о том, что мужчина оглядывает женщину снизу вверх, начиная с кончиков ног. А вот буквально днями нашёл статью об итальянских учёных, которые установили, что мужчина смотрит, прежде всего на женскую грудь, а уже потом на всё остальное.
Уверен, что найдётся скоро и другая группа учёных, которая докажет нам, что потомок Адама, увидев дочь Евы, никуда уже более не смотрит. Найдут учёные и тех мужчин, которым никакие женщины не нужны, поскольку смотрят они только друг на друга. Для того и даны нам учёные, чтобы объединяться в группы и поражать мир новыми открытиями…
Ну да это к слову. Дабы собраться духом перед тем, как вместе с Вами, Серкидон, начнём покорять Джомолунгму. Вернее, сразу две. Мы будем часто срываться и скатываться кубарем к подножьям, но делать это будем с удовольствием… Дерзну написать Вам о женской груди. Эта пикантная тема сложна до крайности потому, что и не тема это вовсе, а скорее: судьба, испытание, а иногда – трагедия. Анатоль Франс писал:
«Сколько мужчин, ошеломлённых бюстом, женятся на всём остальном».
Нечто подобное мы уже проходили: очарованы ямочкой на щёчке, а женятся на всей девушке… Но прочь ямочки, устремимся к прекрасным холмам! Пышногрудые красавицы называют верхнюю пуговичку своих одеяний выключателем мозга. Расстегнула верхнюю пуговичку – у мужичка мозг отключился, глаза затуманились, застегнула – мозги подключились, и глаза у касатика снова ясные.
Но, Серкидон, Вашему прилежному письмоштамповщику мозги подключить так и не удалось – и чаёвничал прилежно, и шею до хруста прокручивал, и лбом о стенку постукано было – но ясноокость так и не наступила. Решился писать таким, каким есть. По правде сказать, ощущаю себя Буридановым ослом между двумя душистыми стогами свежескошенного сена…