Всё, Серкидон, опять я из-за Вас расстроился. Писать не в силах.
Жму Вашу руку, и до следующего более радостного письма.
-29-
Приветствую Вас, Серкидон!
«У каждого века есть своё Средневековье», – заметил Ежи Лец180. «Главное в него не вляпаться», – забыл добавить знаменитый афорист.
Средневековье, которое не по Лецу, а по хронологии… В нём Европа застряла, как телега в глубокой грязи. И какая там хронология – время остановилось. Его сковал страх.
Европа ждала своего нового рыцаря. И он пришёл. Рыцарь весёлого образа звался Мольером. Без копья, без оруженосца но с гусиным пером. Комедия Мольера «Тартюф» – сатира против лживых святош и церковного ханженства. На сцене служанка Дорина – вылитая гробоедовская Софья (читайте «Горе от ума») и жулик Тартюф – помесь Остапа Бендера и отца Фёдора (читайте «Двенадцать стульев).
Тартюф
(заметив Дорину, громко обращается к слуге за сценой)
Лоран, примите плеть, примите власяницу,
И сердцем вышнюю благословим десницу.
Коль будут спрашивать, то я пошел в тюрьму
Снесть лепту скудную поверженным во тьму.
Дорина (в сторону)
Что за кривляние и в речи и во взгляде!
Тартюф
Вам что?
Дорина
Хочу сказать…
Тартюф (доставая из кармана платок)
Но только, бога ради,
Пожалуйста, сперва возьмите мой платок.
Дорина
Зачем?
Тартюф
Прикройте грудь, чтоб я вас слушать мог.
Нам возмущают дух подобные предметы,
И мысли пагубным волнением согреты.
Ну да, это их кредо: прикрыть, умалить, сплющить, ужать, запретить. Таким праведникам дай волю, они бы дочь Евы, красотку нашу, с утра бы обматывали, как мумию, обряжали бы в холщёвый балахон, а сверху одевали бы капюшон на подобие куклуксклановского.
А как оденется женщина по иному, святоши недовольны, а если она принарядится, да приукрасится – начинается в клерикальных порядках истерика. Украшенные кружевом разрезы на корсажах отцы христианской церкви называли «вратами ада». Где они только ни находили эти «врата ада»!.. На исходе мрачных времён (вторая половина семнадцатого века) папа Иннокентий ХI181 пригрозил отлучением от церкви женщинам, которые не прикроют грудь, плечи и руки… Женщины прикрыли, но прикрыли прозрачной материей, вдобавок платок, грудь прикрывающий то и дело падал. По-лермонтовски: «И с плеча, точно сдул ветерок,//Полосатый скатился платок…
Женщины сражались мужественно, они знали, что если во всём слушать папу, никогда не станешь мамой.
Добрым словом хочется отметить всех мастеров творческого цеха, выступивших в защиту женщин от церковного произвола в суровые годы Средневековья. Но это – отдельная книга. Лишний раз припомню одного. Наш милый воробушек – Аньоло Фиренцуола. Как только произношу его имя, тут же всплывают в памяти стихи опального «воробья» иных тёмных времён – Александра Колкера:
Ничего мне от жизни не надо –
Дайте только пропеть воробью,
Просвистеть в полутьме виновато
Безголосую песнь свою.
Аньоло в суровые времена Средневековья писал о том, что «груди должны быть свежими и подпрыгивающими, устремившимися вверх, словно не желавшими долее оставаться в тесной темнице платья». А далее прибавил, что обладают они «красотой настолько волшебной, что взгляд наш устремляется к ним даже помимо нашей воли».
Неужели наш воробушек щебетал подобное преподобному да ещё получил высокое одобрение?! Если так, то послали ему Небеса папу с человеческим лицом…
Поспешим из Италии во Францию. В страну, где у красивых женщин всегда были особые права…
Как мы вовремя! Аньес Сорель182 обнажила белоснежную грудь, позируя живописцу Фуке183 для картины «Мадонна с младенцем». Получалось, что и не Аньес Сорель это вовсе, а, поднимай выше, Мадонна. Понятно, что на младенца (маленького Христа) никто и не глянул, все пялились на обнажённую грудь.
Зафиксируем: первую пробоину в церковной цитадели нанесла левая грудь Аньес Сорель. Нидерландский исследователь культуры Йохан Хёйзинга184 отмечает в картине Жана Фуке «привкус нахального богохульства, не превзойдённого ни одним из художников Возрождения».
Второй прорыв: в Бургундии при дворе Изабеллы Баварской185 появилось первое декольте – штрафная площадь мужских желаний и фантазий. С тех пор только дурак плачется в жилетку, умный мужчина плачется только в декольте.
183
Жан Фуке (1420 – 1481), французский живописец, портретист, первый мастер
французского Возрождения.