«Спору нет, женщина – это свет, взгляд, зов к счастью, иногда слово: но прежде всего –это общая гармония, и не только в осанке и движениях, но также и в шелках, в воздушном, сверкающем облаке окутывающих её тканей, составляющих как бы атрибуты и пьедестал этого божества, в металле и камнях, которые змеятся вокруг её рук и шеи, усиливая своими искрами огонь её взглядов или тихо позвякивают у её ушей. Какой поэт, описывая наслаждение, испытанное им при появлении красавицы, решится отделить женщину от её наряда? Найдётся ли человек, которому не случалось бы на улице, в театре, в Булонском лесу бескорыстно восторгаться до тонкостей продуманным нарядом и уносить с собой его образ, неотделимый от красоты той, кому он принадлежал, соединяя мысленно воедино и женщину и её платье?»
В данном случае неотделимый образ составили женщина и платье. У ирландский поэта Уильяма Йейтса:
О музыки качанье и безумье –
Как различить, где танец, где плясунья?
Тут процесс неотделим от исполнителя. Можно заключить, что удачно собранный образ – есть некое третье, дарованное нам, наблюдателям прекрасным бонусом. Это именно то целое, которое согласно метафизике Аристотеля, больше составляющих его частей.
А теперь домашнее задание. Прочтите историю отношений Марлен Дитрих и Эриха Ремарка, можно прочесть в художественной форме – роман «Триумфальная арка». А я расскажу Вам об их последней встрече.
Это было в 1953 году. Он бродил по разрушенному Западному Берлину и вдруг увидел её. Они обнялись, они зашли в кафе и заказали ужин. Марлен что-то оживлённо говорила, а Ремарк смотрел на неё и не мог поверить, что когда-то он любил эту женщину.
Вечером он записал в дневнике: «Прекрасной легенды больше нет, всё кончено. Старая. Потерянная. Ужасно!..»
А кто сказал, что образ обязан жить вечно?
Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.
.
– 36 -
Приветствую Вас, Серкидон!
Уже не упомнить, в каком году довелось мне вместе с поэтом Николаем Голем побывать в ЦПКО. Мы были приглашены по поводу торжеств, связанных с лицейским днём. Середина осени, уже прохладно и, как сказано у Нонны Слепаковой: «Был день октябрьский, резкий, жёлто-синий,//Парк впитывался в лиственный подстил…»
Иногда играл немногочисленный духовой оркестр ветеранов, высоко над головой висела растяжка со строкой: «Я лиру посвятил народу своему…»
Николай Михайлович цитатой был весьма озадачен и подошёл к энергичной женщине, ответственной за мероприятие: «Милейшая, мы отмечаем день, связанный с именем поэта Пушкина, так почему вознесена для обозрения строчка поэта Некрасова?»
Очень мне понравилось, как отпарировала ответственная дамочка. Она окинула изящную фигуру Николая Михайловича презрительным взглядом и резко сказала: «Вот уже шесть лет мы отмечаем этот праздник, и ни у кого до этого никаких вопросов не возникало…»
Ну, что тут сказать? «Постоим, поплачем…»
Почему мне вспомнился этот эпизод? Да потому, что сейчас буду цитировать и поэта, посвятившего лиру народу своему, и поэта до сих пор любезного народу.
Тема письма – «Идеальная женщина глазами несовершенного, грешного, фантазирующего мужчины».
Начнём с Пушкина. Он составил свой идеал из того, что напела ему идеальная няня – Арина Родионовна:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днём свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит211.
Вот так, увязав космическое с земным, определил Александр Сергеевич красавицу неземной красоты. А если припомнить другие произведения нашего солнечного гения и русские народные сказки, то плавно и величаво выходит оттуда девица с фигурой полной, с бюстом высоким, румяная, чернобровая, белолицая, бёдрами орехи раскалывающая легко и с нашим удовольствием.
А что же Николай Алексеевич? Он, похоже, как пчёлка, собирал свой образ в полях:
Красавица, миру на диво,
Румяна, стройна, высока.
Во всякой одежде красива.
Ко всякой работе ловка.
И голод и холод выносит,
Всегда терпелива, ровна…
Я видывал, как она косит:
Что взмах – то готова копна!
В игре её конный не словит,
В беде – не сробеет, – спасёт;
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдёт!212
Русская женщина Некрасова имеет не только эстетическое, но и партнёрское, практическое значение. Косит она не от работы, а на работе и «в минуту жизни трудную»213 может подставить не только бедро, но и плечо!214
214
У поэта Вишневского:
Кого ж ценю – тех не забуду.
Способность их ценить добро!..
Готовность в трудную минуту
Плечо подставить мне. Бедро.