Как пушинку подхватив свой увесистый куль с алебастром, я проворно унеслась к своему дому.
– Помер, поди? – в подъезде, неотрывно глядя на группу в палисаднике, пряталась баба Глаша.
– Поди, помер, – отозвалась я, торопливо тыча ключом в замочную скважину. – Увы!
Дверь не открывалась. Я вытащила из замочной скважины непослушный ключ, посмотрела на него и поняла, что это не моя вещичка. Надо же, утащила с места происшествия предмет, который может оказаться какой-нибудь уликой или вещдоком! Хотя… Ну, велика важность – старый ключ!
Бежать обратно, отдавать чужой ключ Пете и объяснять, каким образом он попал из кармана покойного дедушки в мой собственный, я не хотела. Мне не терпелось оказаться дома и успокоить растрепанные нервы созерцанием приятных перемен, которые должны были произвести в ванной мои трудолюбивые сантехники.
– И вовсе не увы, – пробубнила мне в спину баба Глаша, реагируя на мою последнюю реплику. – Ему давно пора было сдохнуть!
Я пропустила это бестактное замечание мимо ушей, открыла замок собственным буратинистым ключиком, вошла в квартиру и захлопнула за собой дверь.
Порно-Пупс и все-все-все
Ай! Одна моя нога провалилась в пустоту, и я больно стукнулась коленкой о какую-то железку, торчащую из стены ниже уровня пола. Мешок с алебастром с мягким «Пуф-ф!» шлепнулся на брошенные у другой стены коридора древние доски, угодив прямо на торчащий вверху кривой ржавый гвоздь. Белый порошок с тихим шорохом заструился на пол. Выругавшись, я выбралась из ловушки, устройство которой, вероятно, следовало отнести на совесть плотника. Дедок обещал, что снимет пару досок, и не обманул.
Перебравшись через баррикаду, я шустро сбегала в кухню, нашла там большой полиэтиленовый мешок и с помощью веника и совка собрала в него рассыпавшийся алебастр. Надеюсь, некоторое количество пыли и мелкого мусора не испортит качество строительного материала.
Потом я заглянула в ванную. Среди кирпичей и бетонных глыб разбитого пола белели, серели и чернели чистенькие трубы разного диаметра. В углу гордо высился новехонький унитаз, из стены торчал жутковатого вида старый смеситель, на длинную журавлиную шею которого была надета бумажка с надписью: «Поставили временно. Работает». Еще один белый листочек был наколот на аккуратный зелененький вентиль. «Перекрыт», – написано было на бумажке. На крышке унитаза обнаружилось еще одно лаконичное сообщение: «Не закреплен, но можно пользоваться». Сообразив, что добрые люди – сантехники не только завершили свою работу по реконструкции водопровода и канализации, но и позаботились оснастить меня элементарными удобствами и инструкциями по их пользованию, я искренне обрадовалась. Ремонт движется вперед! Можно уже звать бетонщика, чтобы он разобрался с руинами в клозете. Я побежала к телефону.
– Ут-тром буду как штык! Н-не сомневайсь! – слегка заплетающимся языком заверил меня бетонщик Василий, по совместительству являющийся также плиточником.
– Жду, – коротко сказала я, смекнув, что мастер подшофе, и кстати вспомнив, что всезнающая баба Глаша наказывала ни в коем случае не давать выпивохе Ваське аванс.
И очень хорошо, не буду никому ничего давать, у меня все равно сейчас нет свободных денег, только пятьдесят долларов от мебельного директора. Их, кстати, еще нужно отработать.
Напрочь позабыв обо всех неприятностях, я в наилучшем расположении духа проследовала в свою захламленную каморку. Уселась на диван, съела шоколадку и включила компьютер, твердо вознамерившись в ударном темпе сотворить обещанный Аполлону Ивановичу шедевр – новую песню «о главном», гимн металлокаркасу.
Первая строчка у меня уже была, и заказчик ее одобрил, так что мне было от чего плясать.
– Не думай о каркасе свысока! – напела я, с интересом вслушиваясь в звучание своего голоса под трехметровыми сводами пустой квартиры.
Затяжное эхо помешало мне придумать вторую строчку. Тогда я достала из кошелька полученную от Синебородова денежную купюру, любовно разгладила ее и, держа перед глазами, придумала продолжение:
Дальше пошло как по писаному!
– У каждого каркаса свой изгиб! – вдохновенно распевала я, дирижируя пятидесятидолларовой бумажкой. – И колер порошкового покрытия!
Тут я почувствовала, что мне не хватает конкретной информации. Чем таким замечательным отличается мебель на воспеваемом мною металлокаркасе? На визитной карточке, которую генеральный директор «МетаКара» торжественно вручил мне вместе с денежной купюрой, был указан сайт компании в Интернете. Я включила компьютер, залезла во Всемирную паутину, настучала поисковой системе адрес сайта дорогих моему карману мебельщиков и приготовилась немного подождать.
На визитке Аполлона Ивановича, в верхнем углу, сразу под логотипом фирмы, обнаружился слоган: «Положись на металлокаркас!». Этот емкий императив моментально меня вдохновил, и я торопливо записала новые строки:
Потом мне показалось, что фраза «Он дается тебе на всю жизнь» звучит несколько двусмысленно. Вроде бы больше, чем на один металлокаркас, за всю свою жизнь не заработаешь! Мне же хотелось всего лишь отметить прочность мебели на металлокаркасе.
– Может, лучше так: «Ты его не протрешь за всю жизнь»? – за неимением собеседника я обратилась к светящемуся монитору. – Не протрешь, не сомнешь, не согнешь…
Компьютер ответил мне своеобразно, выдав на экран пару баннеров. На одном была изображена девица, мирно почивающая в примитивном веревочном гамаке без всякого намека на металлокаркас. Изображение спящей красавицы периодически сменялось призывом воспользоваться услугами турагентства «Таити-дрим».
Второй баннер люминесцентно полыхал буквами, складывающимися в интригующий возглас: «Упс! Порно-Пупс!» А на обороте этого дегенеративного текста появлялась картинка, увидев которую я просто уронила челюсть.
На баннере красовалось изображение любимой куклы моего сынишки, рыжего монстрика Манюни! Голый, как в первый день сотворения его Иркой, он исполнял несколько па раздольной русской плясовой. Манюня весело прыгал вприсядку, и это движение позволяло ему в лучшем виде демонстрировать свое мужское достоинство.
– Упс! – вручную вернув челюсть на место, ошеломленно воскликнула я. – Порно-Пупс?!
Мое невероятное изумление быстро сменилось негодованием. Мысль о том, что какая-то сволочь украла у моего ребенка любимую игрушку, чтобы с ее помощью рекламировать порносайт, привела меня в состояние, близкое к бешенству.
Тут тугодум-компьютер наконец изволил выдать на экран картинки с сайта мебельщиков. Натуралистическое изображение лаково блестящей металлической ножки стула вызвало у меня горячее желание вооружиться такой вот удобно изогнутой стальной трубой и молотить ею похитителей Манюни, выколачивая из них любые эротические мысли и саму способность к плотским контактам. Уж я бы надавала этим гадам по эрогенным зонам!
Я чувствовала себя оскорбленной до глубины души! Дурашка Манюня, милая симпатичная кукла – в лапах мерзких торговцев порнографией! Не имея иной возможности выплеснуть свое возмущение, я схватила телефонную трубку и позвонила Ирке.
– Говори быстро, я очень занята, – не слишком дружелюбно отозвалась подруга.
– Ты говорила, что я могу в любой момент свистнуть на помощь! – напомнила я.
– Свисти быстрее, я очень занята, – повторила Ирка.
Я глубоко вздохнула и выдохнула воздух с обещанным свистом. Получилось, действительно, совсем даже не тихо! Закипающий электрочайник озадаченно и не без зависти заморгал красным глазом.
– Я нашла Манюню, – сообщила я подруге, которая была в курсе нашей пропажи.