— Ну, не надо, — успокаивающе проговорил он, беря ее руку в свои ладони. — Все нормально, Жучок, — он сжал ее ладонь. Затем привлек ее к себе и обнял. Его сердце затрепетало, когда она обняла его в ответ и, тяжело дыша, уткнулась носом ему в шею. — Все будет хорошо. Я уверен, что ты сделала все правильно, и никакой баланс тут ни при чем, — сказал он, поглаживая ее по спине. — Я сам никогда его не соблюдаю, и на мои способности это не влияет. Так что ты не виновата. И вместе мы разберемся, как и всегда.
— А-а-ага, — отрывисто ответила Ледибаг. — Ты прав. Как и всегда.
Он обнял ее крепче, закрыл глаза и уткнулся в ее мягкие-мягкие волосы. Он вдохнул — для него она всегда пахла цветочным шампунем и печеньем, словно это был запах дома, хотя скорее дома, о котором он всегда мечтал.
Бип-бип! Бип-бип!
Они отпрыгнули друг от друга. Сережки Ледибаг громко пищали.
— У меня почти вышло время, — виноватым тоном сказала она. — Мне надо перезарядиться. Встретимся позже? Устроим мозговой штурм.
— Договорились, — Кот кивнул и поцеловал напарнице руку. Сердце сделало радостное сальто оттого, что она не отстранилась и на ее лице не возникла гримаса отвращения. Она вела себя так же, как и всегда, игриво убрала руку, слегка закатив глаза. — Увидимся позже.
Бип-бип! Бип-бип!
Ледибаг тихо попрощалась и убежала прочь, оставляя Кота наедине с жертвой акумы. Подросток сидел на коленях, отупело глядя в пол. Его невзрачное лицо было покрыто прыщами, длинные волосы свисали сальными паклями, ну, а пах он далеко от приятного.
У Кота не осталось сомнений, что жизнь у парнишки была не сахар, и проникся сочувствием к нему.
— Хэй, — мягко сказал он, положив руку ему на плечо, — все будет хорошо.
— Да что ты знаешь?! — с горечью закричал на него подросток, отталкивая героя. — Может, сейчас ты и страшный, но ты не пережил тех издевательств и оскорблений, как я! И тебя не отвергала девушка, которая тебе нравится! Ничего не будет хорошо! Никогда.
И он ушел, оставляя Кота Нуара тоскливо стоять в одиночестве.
Тот зашел в ближайший класс, сбросил трансформацию и опустился на пол.
— Малец, ты в норме?
— Да, — пробормотал Адриан. — Просто… растерян. Почему исцеление не сработало?
— Ты же видел этого пацана, — лениво протянул Плагг. — Обиженный на весь мир. Предполагаю, он долго копил в себе негативные эмоции, что сделало его сильнее обычного акуманизированного. Его магия оказалась весьма крепкой.
— Думаешь? — скептически отозвался Адриан. — И поэтому?!
Плагг пожал плечами.
— Ты будешь удивлен, но эмоции бывают иногда весьма сильными.
— Хах.
Это имело смысл. Но это не имело значения, потому что ему была не важна причина.
— А разве не пофиг? — поинтересовался Плагг. — Что ты не исцелился? Тебе же больше никогда не надо будет ходить на фотосессии. Подумай, сколько у нас будет свободного времени.
Адриан не мог не согласиться, что был бы рад никогда больше не ходить на фотосессии. У него бы появилось свободное время. Он мог бы тусоваться с Нино, или играть в видеоигры с Маринетт, или ходить с одноклассниками на экскурсии, и никогда ничего не пропускать.
Но тщеславный подросток внутри него все-таки предпочитает выглядеть для Ледибаг как бог секса, а не противный, жирный мужик.
— Ну да, — признал он.
— И подумай вот о чем, малец, — добавил Плагг, — ты точно будешь знать, кто тебе друг. — На его мордашке возникла хитрая усмешка. — Как твоя Принцесса.
О боже.
Маринетт!
Он забыл про Маринетт!
В последний раз он видел ее, когда буквально зашвырнул ее в класс, чтобы отвлечь акуманизированного от нее. Зная Маринетт, она либо попала под атаку злодея, пока он трансформировался, либо она лежит там без сознания, потому что ударилась головой и заработала сотрясение мозга!
Из-за захватившего его страха за Маринетт стало трудно дышать и начало подташнивать.
— Маринетт! — выдохнул он. — Надо отыскать ее!
И без задней мысли он распахнул дверь класса и со скоростью ветра помчался по коридору.
***
Маринетт, с трудом переставляя ноги, зашла в класс.
— Я облажалась, Тикки, — с ужасом проговорила она. — Облажалась в исцелении.
Тикки подлетела к испуганному лицу Маринетт. — О, Маринетт! — проворковала она, погладив ей щеку. — Все образуется.
— Как?! — взвыла Маринетт. — Как Чудесное Исцеление могло не сработать? Такого никогда раньше не было!
— Не было с тобой, — уточнила Тикки, — но раньше такое уже случалось. Наша магия не всесильна, Маринетт, всему есть предел.
— Да? — Маринетт всхлипнула. Ей было стыдно, что она готова расплакаться из-за своей ошибки, которую она ненавидела, что никак не облегчало ее состояние и подталкивало к рыданием еще пуще. Аргх. — Но почему этот акуманизированный? — спросила она. — Почему на его силы Исцеление не сработало? С жертвами Рефлекты оно сработало.
— Этот злодей был немного другой, — терпеливо начала объяснять Тикки. — Он отличался от других жертв, которые испытывали негативные эмоции одномоментно. Акумы не всесильны. Но нашему злодею по жизни, похоже, не везло от слова совсем. Так что злобу он копил не один день, и поэтому его силы возымели такой эффект.
— О, — моргнула Маринетт. — Понятно.
Да, она вроде как поняла.
Потому что, если подумать об этом, прошлые злодеи появились по воле случая. У Макса отобрали возможность участвовать в турнире, у Аликс разбили часы, Кима очень гадко отвергли, на Хлою наорала Ледибаг, и так далее. Акуманизированный получил способность, связанную с тем, что причиняло ему боль, озлобило его, и происходило это не один день, сделав его сильнее обычного злодея.
Но это все еще не объясняет, как ей исправить случившееся.
— Но это до сих пор не объясняет, как мне исправить случившееся! — взвыла она. — Тикки! Что мне делать?! Адриан, Кот Нуар и бог знает еще сколько бедных моделей попали под обстрел. Их жизни разрушены потому, что я недостаточно сильная.
— Ты сильная более чем достаточно, Маринетт, — утешила ее Тикки, — дело не в этом. Просто иногда проклятия снять чуть сложнее.
Маринетт скрестила руки в попытке успокоиться. Она с силой прикусила нижнюю губу, чтобы не спорить с квами. — Ты можешь исцелить Адриана и Кота, — продолжила Тикки, — просто надо использовать другое Чудесное Исцеление. Которое будет намного действенней.
— Ты собираешься обучить меня новой способности? — тут же спросила Маринетт.
— Нет, глупенькая! — Тикки захихикала. — Это намного проще и универсальней. Ты уже это делала.
— Делала?! — воскликнула Маринетт. Тикки с каким-то ликованием молча глядела на нее, и Маринетт стало не по себе. Она теребила нижнюю губу, не понимая, что же это за сила может быть круче способностей Ледибаг. — Тикки! — застонала она. — Я не понимаю. Ты можешь намекнуть?
— Ну, — глаза квами весело сверкнули. Маринетт серьезно подозревала, что та про себя смеется над ней. — Скажем так: в каждой сказке есть зерно истины.
Зерно истины в каждой сказке. Маринетт несколько раз прокрутила фразу в голове. Зерно истины в каждой сказке… Зерно истины в каждой сказке… Зерно истины в каждой сказке…
Тикки вряд ли намекала на злых мачех и отравленные яблоки, или на говорящих кошек, или гигантские бобовые стебли, которые вырастают за ночь. Это все слишком нелепо, чтобы быть правдой, учитывая, что существующая магия проявляет себя совсем не так.
Это должно быть что-то, что объединяет сказки, и что-то, что она сама делала в битве с другим злодеем, типа как на день Валентина она испробовала поцелуй истинной (ПЛАТОНИЧЕСКОЙ! Она не устанет этого повторять!) любви на…
Она покраснела, как помидор. — Ты говорила про поцелуй истинной любви? — пискнула Маринетт.