— Кто еще есть в этом доме? — тихо спрашиваю я.
Другие девушки слишком испуганы, чтобы говорить, но девушка, которая помогла мне внизу, поднимается и начинает шептать:
— Я точно не знаю. Винес в соседней комнате с клиентом. Большой босс тоже рядом. Они привезли сегодня новую девушку. Думаю, она все еще в дальней комнате.
— Как она выглядит?
— Я ее не видела. Я только слышала.
— Я видела ее, — говорит девушка с черными волосами. — Она красивая с длинными волосами цвета меда, и на ней была фиолетовая шляпа с цветком.
Это моя София. В Лондоне нет другой девушки, которая могла бы носить что-то более нелепое.
— Внизу никого нет, собаки спят, так что если вы хотите, можете бежать, но будьте осторожны, — говорю я им.
Женщины смотрят друг на друга, слишком напуганные, чтобы спасаться. Молча кивает только девушка с синяками на шеи.
Я выхожу и закрываю дверь. И заглядываю в соседнюю комнату. Здесь справа ванная комната. Я открываю дверь, чтобы проверить, там пусто. Мне не нужны неожиданности, а потом я иду к дальней комнате в коридоре.
К моему удивлению дверь дальней комнаты открывается и выходит мужчина. Как только мой взгляд сосредотачивается на нем, кровь со скоростью ударяет мне в голову, словно, кто-то ударил бейсбольной битой по мячу. Я ощущаю, как все тело начинает вибрировать от напряжения, ярости, которую раньше никогда не испытывал. Правая рука самопроизвольно сжимается в кулак, я даже чувствую, как хрустят костяшки и натягивается кожа. Единственная мыль кружится у меня в голове, снова и снова —
Убей его! Убей его! Убей его!
47
Джек
Он поднимает глаза, видит меня, и его голова дергается назад. В его взгляде мелькает — Какого хрена? Что за мать вашу? О, бл*дь!
Наши взгляды на мгновение замирают друг на друге, слышится только сердцебиение. Говорят, что во время повышенной опасности, люди могут многое прочесть друг о друге по глазам.
В эту секунду я вижу его во всей гнилой его славе — самовлюбленность, высокомерие, садистскую жестокость, грязную душенку, врожденную трусость и демона, сидящего на его плече, шепчущего пагубные слова.
А он?
Он видит человека с адским огнем, пылающим в его глазах, которому терять нечего.
Он переводит взгляд к бутылке шампанского у меня в руке. Надсмехается, словно надевает маску.
— Как мило. Ты принес шампанское, — замечает он, голос низкий, заискивающий, отталкивающий.
— Мне показалось непорядочно, не захватить ее с собой.
— Интересный ты, Джек. Ты не похож на дурака, чтобы пойти на такое безнадежное дело.
Я разжимаю кулак.
— Я пришел за тем, что принадлежит мне.
Он прищуривается.
— Она — моя сука, но за нужную сумму я могу… одолжить ее тебе.
— Она не твоя. Ты продал ее.
Он пренебрежительно машет рукой.
— Это был момент слабости. Ошибка, которую я исправил сегодня. Теперь она снова моя.
— Ты не можешь вот так просто забрать ее. — Говорю я низким голосом, совершенно спокойно.
Его глаза хитро поблескивают.
— Я владею ее задницей. Она будет есть мое дерьмо, если я ей скажу.
У меня внутри все замораживается, даже не могу произнести слово.
Он думает, что нашел мою ахиллесову пяту и начинает дожимать.
— Зачем такому прекрасному, настойчивому мужчине, как ты, нужна такая никчемная, такая грязная сука, как она? Она имела больше членов внутри себя, чем у тебя было потрясающих ужинов.
Он пытается залезть мне под кожу, пробить меня. Заботливая улыбка, обращение ко мне по имени своим насмешливым, превосходным тоном, фальшивая забота о моем благополучии. Пассивно-агрессивная тактика в чистом виде. Я не настолько глуп, чтобы купиться на это дерьмо, поэтому медленно улыбаюсь. Он предполагает, что я не умею играть в эту же игру, как и он.
— Мне плевать, сколько членов было у нее. Отныне в ей будет только мой большой член.
Он улыбается беззаботной, убийственной улыбкой.
— Я знаю. Давай попросим ее выбрать. Мой большой член или… твой.
Я отрицательно качаю головой.
— Выбора не будет.
Его губы скручиваются с сарказмом.
— Мне кажется, ты не понимаешь, с кем имеешь дело. Может быть, ты… — он пожимает плечами, — уложил пару моих людей внизу, но их гораздо больше. С каждой секундой, пока ты здесь стоишь, ты все ближе и ближе приближаешься к своей смерти.
Я пожимаю плечами.
— Пусть приходят твои люди. Я не уйду без Софии.