Одним пальцем я нежно поглаживаю его шелковистые волосы.
— Спи, маленький Сораб.
Тихо, я встаю и иду к двери. Я открываю ее, бросив последний взгляд на спящего ребенка, и быстро закрываю, чтобы не проник холодный воздух. Я ввожу код сигнализации и жду, когда загорится зеленый огонек, чтобы выйти.
Я стою на металлическом балконе секунду, а может две, глядя на заснеженный сад. Так красиво. Я делаю глубокий вдох. Спускаюсь вниз по ступенькам и вместо того, чтобы идти обратно на вечеринку, останавливаюсь в тени и смотрю в высокие окна.
Я вижу, как Лана над чем-то смеется, вижу Блейка спокойно выслушивающего блондина, но мои глаза ищут другую. Девушку в белом платье с огромными, карими глазами. Такими большими, что они способны осветить темную душу человека.
Я нахожу ее наполовину скрытой ветками рождественской ели.
— София. — Пробую ее имя своими губами. У меня вырывается пар изо рта. Ее имя словно магическое заклинание.
Я вижу, как она улыбается и кивает, когда люди вокруг нее о чем-то говорят, но мне ясно, что в этот момент она, на самом деле, находится где-то очень далеко. Я более внимательно рассматриваю ее. Волосы собраны в тугой пучок на затылке. Она нежная, робкая и нервная. Как птица или новорожденный олененок. Определенно не мой тип. Я люблю девушек с длинными ногами. Чем длиннее, тем лучше. Смелых, которые берут, что хотят и уходят утром без лишней суеты.
Тем не менее, она чем-то очаровывает меня, причем безмерно.
Я поцеловал ее только потому, что не было никакого пути в аду, чтобы я смогу поцеловать Лану. Слишком тяжелы старые раны, недоумение и бессонные ночи. Я буду любить Лану всегда, но как сестру. Старые мечты уже давно умерли.
Реакция Софии на такой простой поцелуй, когда я еле дотронулся до ее губ, была поразительной. Она уставилась на меня, побелев, как полотно. Явно впала в шок. Не веря. Как будто я вошел в нее и вырвал ее сердце. Мне показалось, что она бл*дь сейчас грохнется в обморок прямо у моих ног.
Ее сестра, должно быть, подумала то же самое, потому что она быстро рванула к ней, обхватила ее дрожащие руки и с яростью что-то стала говорить на своем языке.
Я видел уже однажды точно такое же выражение, какое было в глазах Софии. Когда я был в Африке, принесли тринадцатилетнюю девочку, пока я был на дежурстве. Ее деревня подверглась нападению. Все были убиты. Выжила только она, ее изнасиловали группой и подожгли. Когда я пришел к ней, она наполовину лежала, наполовину сидела на кровати. Она смотрела на меня, пока я приближался к ней.
У нее был странный взгляд. Если вы не знаете в чем дело, то решите, что ей больно от того, что с ней случилось. Я помню, как наблюдал, как она чесала ногу, на которую присела муха, словно треть ее тела не была обожжена, представляя одну открытую рану, а ее внутренности не были разорваны в клочья и не болтались между ног.
Я знал, как вылечить ее ожоги, зашил ее и перевязал ее, но она никогда не излечится от этой травмы. Она навсегда будет внутри разрушена. Когда приехал ее дядя из другого города, опоздав на неделю, чтобы увести ее подальше, я стоял возле клиники под палящим африканским солнцем и был так зол, что мне захотелось крикнуть Богу:
«Посмотри, чему ты позволяешь происходить. Посмотри!»
Неконтролируемая ярость со временем ушла. Тогда я уже отупел от алкоголя и бессмысленной своей деятельности.
Я смотрю через окно на Софию и мне становится интересно, что же с ней случилось. Чтобы там не произошло, оставило очень глубокий след в ее жизни. И внутри меня что-то встрепенулось. Может, старое горе. Даже заболело мое давнишнее пулевое ранение. Прошло слишком много времени, когда я что-то подобное чувствовал. Я потер место шрама через рубашку. Где-то вдалеке услышал лису.
Молча я молился, чтобы когда-нибудь она встретила мужчину, который смог бы приложить губы к ее губам, и она не станет трястись от ужаса, а обовьет его руками за шею и поцелует в ответ. Я молюсь, чтобы она нашла свое счастье, которого никогда не было у меня.
Снег кружится вокруг. И я начинаю замерзать без пальто.
Я должен вернуться на вечеринку, но мне не хочется туда идти. Я не хочу стоять и потягивать глинтвейн. Воспоминание обгоревшей девушки вернуло множество воспоминаний, которые я стал забывать.
Я прохожу сквозь беседку из роз, которая великолепно выглядит летом. Летисия открывает переднюю дверь.
— Дашь мне мое пальто, а?