Истинная элегантность всегда предполагает беспрепятственную возможность движения.
Мода, не нашедшая признания широких масс, уже не мода.
Моды больше не существует. Ее создают для нескольких сотен людей.
Я никогда не понимала модельеров, создающих для подиума костюмы, пригодные лишь для пугала с немыслимыми деталями. Куда потом деваются эти «шедевры»? Думаю, немного найдется желающих наряжать свои огородные чучела так дорого. Я всегда создавала модели, которые можно надевать каждый день. И они всегда очень хорошо продавались.
Я не люблю, когда лица манекенщиц раскрашены так, словно они из дикого племени. Лица должны быть человеческими, ведь одежда для людей, а не для монстров.
Я люблю, когда мода выходит на улицу, но не допускаю, чтобы она приходила оттуда.
Подумайте только, какое новшество – отделить бюстгальтер от трусов![4] Словно мужчины не видели своих дам в таком виде в спальне. Но если поинтересоваться у них, как много женщин может себе позволить выставлять тело почти целиком, не боясь окончательно испортить о себе впечатление, почешут в затылке.
Остерегайтесь оригинальности; в женской моде оригинальность может привести к маскараду.
Женщина ближе всего к наготе, когда она хорошо одета.
Мода, как и архитектура, – вопрос пропорций.
Сначала сшейте платье, потом уж подбирайте отделку.
Я против того, что создают для подиумов, и только для подиумов. Это неправильно – наряжать манекенщиц в платья из чего попало, да еще такие, в которых невозможно без посторонней помощи даже сойти с этого самого подиума!
Элегантность не в том, чтобы надеть новое платье. Элегантна – потому что элегантна, новое платье тут ни при чем.
Что было, то было, смотрите вперед, а не назад, и живите тем, что будет, даже когда вам много лет.
Чтобы действовать и создавать, надо в первую очередь иметь друга, на которого можно опереться.
Истинная элегантность предполагает полную свободу движения. Можно быть элегантной в юбке и в хорошо подобранной фуфайке. Было бы несчастьем, если надо было бы одеваться у Шанель, чтобы быть элегантной. Это так ограничивает!
Шотландская мода на мужские юбки мне не нравится совершенно. Женские-то ноги не всегда можно открывать, а уж мужские тем более. Слишком мало красивых ног, чтобы выставлять их напоказ.
Моду на маленькое черное платье называли нищенской, журналисты говорили, что француженки играют в бедность. Однако бедность и простота не одно и то же. Как может быть бедным платье, сшитое из дорогой ткани с множеством дорогих аксессуаров?
Следы подлинной моды прошлых лет можно найти на картинах и в семейных альбомах.
Я умираю с каждой моделью, пока она создается, и возрождаюсь, когда манекенщица идет в ней по подиуму. И неважно, аплодируют или нет, я сама вижу, не зря ли были мои муки.
Короткие платья дольше остаются модными, чем длинные.
Молодежная мода – плеоназм, старческой моды не бывает.
Я всегда говорила, что нарисовать можно что угодно, а вы попробуйте в этом жить!
Люди увлекаются не модой, а лишь теми немногими, кто ее создает.
Шанель – это не мода, Шанель – это стиль.
Мода – это то, что можно надеть, носить и чувствовать себя в этом удобно, а не как ходячий манекен с риском свернуть себе шею, потому что юбка не позволяет сделать широкий шаг или огромная шляпа не пролезает в дверь.
Я приучила весь мир носить то, что шло мне.
Создавать постоянно новинки невозможно. Я хочу создавать классику!
Я создавала одежду для женщин всего мира, а теперь они стремятся ходить раздетыми.
Ничто так не старит женщину, как слишком богатый костюм.
Мода проходит, стиль остается.
Мода – это то, что выходит из моды.
Когда ты одета хорошо, другие замечают тебя, когда плохо – твою одежду.
Когда мой стиль отвергли, я восприняла это не как конец моего творчества, а как конец моей эпохи.
Если женщина хорошо обута, значит, она хорошо одета.
То, что ты постарела, лучше подскажет не зеркало или фальшь в комплиментах, а то, что тебя не узнают.