- Привет, товарищ корреспондент! - крикнул водитель, затормозив около Володи. - Снова к нам?
- Да нет, гуляю просто. А вы далеко?
- Понимаете, роликовый подшипник полетел. А запасного на складе не оказалось. У, деятели! - погрозил он кому-то кулаком. - Дам же я вам на собрании!
- А кто сейчас дежурный инженер? - спросил Володя как можно равнодушнее.
- Вера Николаевна. Помните?
- Помню, как же...
- Может быть, зайдете к нам? Могу вернуться,. подвезти.
- Спасибо. Я, пожалуй, обратно пойду.
- Тогда еще лучше. Садитесь, садитесь...
Володя почувствовал, что парень обидится, если он откажется ехать, и устроился на заднем сиденье. Через несколько минут он очутился неподалеку от домика, где недавно проходил совет. Окна были темными - очевидно, Соколов и ученые уже ушли.
- Остановитесь, пожалуйста, - сказал Володя. - Мне дальше не нужно.
Он сам толком не мог объяснить, почему решил сойти здесь. Во всяком случае, ничего такого, что могло привлечь внимание, он не заметил.
Конечно, ему следовало вернуться к себе, собраться и ехать на аэровокзал. Дома его давно ждут - еще утром сообщил отцу, что приедет. А вместо этого он сел на мягкую пластмассовую скамейку под косым козырьком выступающей стены. Сел, не зная, что делать дальше.
Если бы мысли Володи можно было записать на пленку, получился бы невероятный сумбур. С одной стороны, - критика возмущенного ума, суровое осуждение в свой адрес. И в то же время очень хотелось увидеть Галю, попытаться поговорить с ней. Правда... Дом специалистов, где она живет, находится далеко, но это, в конце концов, пустяки.
И вдруг ему стало жарко. За углом в нескольких шагах от него послышался голос, который он узнал бы из тысячи:
- Добрый вечер, Андрей Федорович!
Володя так никогда и не узнал, случайно оказалась здесь Галя или она специально ждала где-то неподалеку. Но в тот момент, когда Соколов собирался войти к себе, она вышла ему навстречу. Володя не видел их, ню ему отчетлшво было слышно каждое слово. Конечно, полагалось немедленно уйти. Но он только глубже отодвинулся в тень. Пусть некрасиво, недостойно, только уходить - выше его сил. Будь что будет...
- Добрый вечер, - вежливо сказал Соколов.
- Вы не узнаете меня?
- Узнаю. Вас зовут Галина... Простите, не знаю отчества.
- Просто Галя. И я хочу сказать вам... Раз уж мы увиделись... Словом, мне хочется попросить у вас прощения.
- Прощения? За что?
- За глупую выходку на реке. Я ведь тогда не тонула. Все это было нарочно.
- И что же здесь особенного? Ну, пошутили. Я ничуть не обижаюсь. Пустяки!
- Я не хотела шутить. И говорю об этом сейчас только потому, что знаю: вы скоро улетаете. А я не могу быть спокойной, если на совести у меня есть царапинка.
- Я не придал тому случаю никакого значения, - возразил Соколов. - Я давно забыл об этом.
- А я не забыла. И мне хотелось бы объяснить, почему я так поступила. Я не задерживаю вас?
- Я свободен. Но... может быть, мы пройдем в комнату? Здесь довольно прохладно.
- Спасибо, - не сразу сказала Галя. - Мне лучше тут.
Они сели совсем рядом с Володей, сразу за углом. При желании он мог бы даже дотянуться до них рукой. "Какой будет ужас, если меня заметят, - мелькнула мысль, - пропал, совсем пропал". Но уйти было уже нельзя. Первые же шаги выдадут его. Зачем это он не ушел сразу?!
Короткое молчание. И - прерывающийся девичий голос:
- Конечно, это была выходка сумасшедшей девчонки, потерявшей голову. Я скажу правду: мне хотелось, чтобы вы обратили на меня внимание. А теперь можете думать обо мне что угодно. Прощайте.
Володя услышал, как она поднялась с места, но Соколов остановил ее.
- Сидите. Я прошу - сидите. Так вот. Откровенность за откровенность. Я не забыл о том случае. Я много раз вспоминал о нем. Очень хорошо вспоминал. И никогда - слышите, никогда! - я не подумаю о вас дурно.
Галя молчала. Володя отчетливо слышал ее быстрое, прерывистое дыхание. Он сидел в странном оцепенении - нет ни мыслей, ни чувств, ни малейшей попытки оценить происходящее. Словно он видит сон, знает, что в любую минуту может скомандовать себе проснуться, но не делает этого - интересно, что будет дальше...
А дальше опять негромкий, твердый голос Соколова:
- Мы, космонавты, не можем пожаловаться, что нашего возвращения никто не ждет. Но среди миллионов людей должен быть один человек, который дороже всех. Четыре года нет у меня такого человека. А теперь я думаю - он может быть...
- Он будет, - тихо сказала Галя. - Он уже есть.
- Не надо ничего больше говорить. Но мы обязательно продолжим этот разговор. После моего возвращения...
И тут произошло самое страшное для Володи. Галя быстро поднялась с места, поцеловала Соколова и, не оглядываясь, бросилась прочь. Она пробежала мимо Володи, совсем рядом с ним. Но он знал, что остался незамеченным. Впрочем, это не имело теперь никакого значения...
Игорь расспрашивает брата
Все говорят, что Игорь очень похож на Володю. У него такие же светлые, чуть вьющиеся волосы, такие же быстрые глаза - карие, с золотистыми искорками, И лицо смуглое, как у брата - недаром он каждый день ходит на зимний пляж, расположенный на берегу искусственного озера термальных вод, часами лежит под лучами горячих кварцевых "солнц". Игорь старается подражать Володе даже в походке. Он заранее представляет, как все будут спрашивать его: "Скажи, мальчик, ты не родственник тому Никитину?" И как все потом будут ахать - до чего похож, ну просто вылитый... Да, это очень здорово - быть братом знаменитого человека!
Когда Игорь узнал, что Володя должен полететь на Луну, он испытал одновременно и огромную гордость за брата и самую черную зависть. Хотя много раз говорили в школе, что в коммунистическом обществе люди не должны завидовать друг другу, что чувство зависти - пережиток прошлого, он не мог справиться с собой. Кажется, все отдал бы за возможность очутиться на Володином месте!
Володя сообщил родным о предстоящем полете только после того, как прошел последнюю медицинскую комиссию. Что же касается Игоря - он узнал обо всем в самую последнюю очередь, за день до того, как Володя приехал прощаться. Было немного обидно, что ему не доверяют. Но отчасти это и к лучшему. О будущей экспедиции в печати сообщалось скупо, не назывались фамилии космонавтов. И Игорь после некоторого раздумья согласился, что ему очень трудно было бы хранить секрет, ни о чем не намекать товарищам...
Володя прилетел ночью, Игорь уже спал. Мальчику удалось поговорить с братом лишь после обеда, когда в школе кончались занятия. Зато этот разговор шел без всяких помех. Родители были на работе, Володины друзья собирались прийти только под вечер. Игорь знал, что у него больше не окажется такой возможности обо всем расспросить, все выяснить. И его вопросам не было конца...
- Ваша ракета атомная? Да?
- Нет, дружок. У нее термоядерный двигатель. Как бы тебе понятней объяснить? Про термоядерные реакции ты вообще-то знаешь?
- Знаю немного. Это когда-то водородные бомбы были. И на Солнце такие реакции идут все время.
- Правильно. Когда еще не был подписан Договор о всеобщем и полном разоружении, существовало такое страшное оружие. В бомбе соединение, или, как говорят, синтез легких ядер в более тяжелые происходит мгновенно, вот и получается очень сильный взрыв. Но наши ученые еще в шестидесятых годах научились управлять термоядерной реакцией. Сначала, как ты знаешь, были построены электростанции - одна из них в нашем Омске. А недавно сконструирован первый в мире космический корабль на термоядерном горючем. Это и есть наш "Циолковский".
- И до вас никто-никто не летал на термоядерной ракете? Вы будете самыми первыми?
- Из людей - да. А автоматические ракеты с термоядерными двигателями летали много раз. Сам понимаешь, сначала нужно все испытать, проверить.