— Он словно из тумана возник, — дрожа, пролепетала Велена. — И холодом от него веет. Я наверх не полезу…
— Тихо, тихо, — Кронт успокаивающе потрепал девушку по плечу. — Пройдем тут, под землей, и он отстанет.
— Они будут нас ждать на выходе, — угрюмо проворчал Ральф.
— Ерунда.
Кронт рылся в своем мешке, пока не нащупал сальную свечку.
— Я так и знал, что нам свеча понадобится.
Узенький язычок пламени осветил неровные каменные стены в пятнах голубоватой плесени.
— Ну что, в путь? — нарочито бодро сказал наемник.
Через каждые пять шагов встречались ниши — некоторые пустые, другие с останками. Кто-то аккуратно разобрал скелеты: черепа высились горкой, как кочаны капусты на базаре, берцовые и лучевые кости были сложены наподобие поленницы дров.
— Склеп. Я же говорил… — сказал Ральф.
— Какая тебе разница?
Кронт шел впереди, освещая дорогу. Трепещущие тени ползли по стенам и сливались в густой мрак позади изгнанников. Желтые старые кости в нишах попадались все реже. Кое-где сквозь каменную кладку пробились узловатые корни, на полу росли серо-розовые грибы.
Ход поворачивал несколько раз, порой приходилось спускаться и подниматься по ступенькам. Изгнанники скоро потеряли чувство направления и надеялись, что все-таки идут на север. Свеча догорела до половины, когда они вышли в небольшую круглую комнату. Вдоль стен там стояли запыленные шкафы, в углу валялись обломки стола, а в центре, на веревке, привязанной к крюку для лампы, висел мертвец.
Плоть повешенного ссохлась и туго обтянула скелет. На плечах и животе темнели клочья полуистлевшей ткани. Кронт поднял свечу повыше, слегка прикоснулся к мертвецу. Гнилая веревка тут же оборвалась, и труп рухнул под ноги изгнанникам.
— Ты еще у него в карманах поройся, — мрачно предложил Ральф. — Любитель мертвечинки…
— А ты прав, — ухмыльнулся Кронт, склоняясь над трупом и осторожно обшаривая его одежду. — В дохлом виде люди часто симпатичнее, чем в живом. Мертвецы, по крайней мере, не занудствуют…
— Да-да, я уже понял. Для тебя лучшая компания — парочка вонючих трупов.
— Ага. Особенно приятны трупы аристократов, они воняют розами и сандалом! — Кронт рванул карман на ошметках суртука и торжествующе показал Ральфу добытые золотые монеты.
Осматрел он и шкафы. Дверцы отчаянно скрипели, когдаих открывали, но на полках обнаружились лишь залежи пыли.
— Нет здесь никаких кладов, — сказал Ральф. — Пойдем.
— Угу… Только свечка-то догорает. Придется идти в темноте, потом зажгу — осмотримся.
Они все вышли в северный коридор. Кронт плюнул на пальцы и сжал фитилек: крохотное пламя зашипело и погасло.
Ральф шел, слегка касаясь стены. Темнота давила, будто он навсегда ослеп, зато обострился слух и чувствительность кожи. Ральф слышал шаги и дыхание своих попутчиков, потрескивание и шорохи неведомых существ. Его пальцы болезненно остро ощущали каждую трещинку в стенах, стыки между камнями и мохнатую склизкую плесень.
Изгнанники потеряли чувство времени: иногда казалось, что они блуждают в темноте уже несколько дней, иногда — несколько часов.
В конце концов, они снова вышли в комнату. Кронт зажег огарок свечки. Тусклый огонек заставил изгнанников зажмуриться, а когда глаза привыкли к свету, все увидели, что выхода из комнаты нет. Они подошли к концу пути.
В комнатенке не было мебели, но не было и отверстия наверх.
— Ну вот, — злорадно произнес Ральф, сбрашивая мешок на землю и усаживаясь на него.
— Наверное, люк закрыт, — сказал Кронт.
Он осветил огарком потолок, но увидел лишь несколько трещин.
— Дерьмо!
— Сейчас нам придется идти назад в полной темноте, — сказал Ральф. — И все благодаря тебе.
— Ах, простите, что не послушал вашу светлость!
Кронт с досадой швырнул огарок в угол, тот зашипел, соприкоснувшись с землей, и погас.
Наверху послышалось ржание коня. Хруп, хруп — под копытами крошилась мозаика.
— Проклятье! — выругался Кронт.
Наверху грохотнуло.
— В проход, — закричала Велена. — В проход!
Ральф кинулся туда, где, как он помнил, находился проход, но ошибся. Он лихорадочно ощупывал стену и не находил выхода. С потолка начали сыпаться камни.
Сероватый осенний свет яростно ворвался через образовавшуюся дыру. Ральф беспомощно заморгал. Сквозь застлавшие глаза слезы, он видел проход, но было уже поздно. Вниз с оглушительным грохотом свалился взмыленный конь. По ногам скакуна текла кровь, он испуганно встал на дыбы.
Ральф метнулся в сторону, копыто едва не размозжило ему голову. Кронт хладнокровно вскочил на круп коня, ухватился за край дыры.
Ральф уворачивался от пытающегося укусить скакуна. Его обдавало волнами горячего конского дыхания, а темные глаза животного казались совсем бешеными. Сверху падали куски мрамора — один из них вскользь задел лоб. Ральф почувствовал, что теряет сознание. Он безотчетно ухватился за пустое седло.
Конь тряхнул головой и прыгнул вверх. Оглушенному Ральфу показалось, что они, должно быть, взлетают, но они всего лишь выбрались на поверхность из подвала часовни. Серый взбрыкнул, и Ральф упал на землю, как мешок. Конь, бешено раздувая ноздри, повернулся к Кронту. Тот залез на крышу часовни и спокойно ждал с мечом наизготовку.
— Эй! Эй!
Голос Велены из-под земли вывел Ральфа из ступора. Голова кружилась, но он кое-как подполз к краю ямы, протянул руку. Девушка подпрыгнула, схватилась, и он, скрежеща зубами от усилия, вытащил ее.
— Ральф, ты в порядке?
Он молча кивнул, хотя готов был поклясться, что череп разбит на мелкие осколки.
Конь гарцевал у часовни, ожидая, когда Кронт спрыгнет. Он зло косился на Ральфа и Велену, но явно решил сначала разделаться с Кронтом.
— Эй, ты! — громко крикнула Велена.
Конь взглянул на нее — и в этот момент Кронт спрыгнул. Меч вонзился в грудь коня. Серый захрипел и повалился на землю.
— Беги-беги-беги! — прокричала Велена.
Девушка кинулась прочь, таща за руку Ральфа.
Они неслись через лес, не разбирая дороги, хотя все-таки старались придерживаться северного направления. Останавливаться и смотреть, что делает странный конь, было некогда. Но злобное ржание говорило о том, что отделаться от скакуна будет посложнее, чем от всадника.
Изгнанники перешли на шаг только в дремучем ельнике. Деревья тут росли вплотную друг к другу, переплетались ветвями. Сухие острые сучья, казалось, так и норовили ткнуть в глаз.
Когда впереди мелькнул просвет, изгнанники повеселели, собрали последние силы. К их разочарованию, оказалось, что это всего лишь полянка посреди темного елового леса. Черный вереск подбирался к белому стволу засохшего дуба. С дерева сошла кора, обнажив светлую древесину, мертвые ветви колыхались на ветру, постукивая друг о друга.
Изгнанники сели у дерева: все вдруг почувствовали, что смертельно устали.