Гермоген. Мне кажется, это ты прекрасно сказал, Сократ .
Сократ. Так не справедливо ли будет начать наше исследование с богов и выяснить, насколько правильно называются они этим именем?
Гермоген. Похоже, что справедливо.
Сократ. Итак, вот что я здесь подозреваю. Мне представляется, что первые из людей, населявших Элладу, почитали только тех богов, каких и теперь еще почитают многие варвары: Солнце, Луну, Землю, Звезды, Небо. А поскольку они видели, что все это всегда бежит, совершая круговорот, то от этой-то природы бега им и дали имя богов . Позднее же, когда они узнали всех других богов, они стали их величать уже этим готовым именем. Ну как? Похоже на правду то, что я говорю? Или нисколько?
Гермоген. Очень похоже, я бы сказал.
Сократ. Тогда что бы нам рассмотреть после этого? Демонов, героев и людей?
Гермоген. Конечно, сначала демонов.
Сократ. А в самом деле, Гермоген, что может означать имя "демон"? Смотри, дело ли я говорю.
Гермоген. Говори, говори только.
Сократ. Ты знаешь, о каких демонах рассказывает Гесиод?
Гермоген. Не вспомню.
Сократ. И не знаешь, что он говорит, будто первое поколение людей было золотым?
Гермоген. А, это я знаю.
Сократ. Так вот как он об этом говорит:
После того как земля поколение это покрыла, В благостных демонов все превратились они наземельных Волей великого Зевса: людей на земле охраняют.
Гермоген. Так что из этого следует?
Сократ. А то, я думаю, что не потому он говорит о золотом роде, что род этот был из золота, но потому, что это был достойный и славный род. А доказывается это тем, что нас он называет родом железным.
Гермоген. Это правда.
Сократ. Как ты думаешь, если бы кто-нибудь из нынешних оказался человеком достойным, он и его бы причислил к тому золотому роду?
Гермоген. Пожалуй.
Сократ. А достойные люди одновременно ведь и разумны?
Гермоген. Разумны.
Сократ. Так вот, по-моему, это он и подразумевает скорее всего, говоря о демонах. Дело в том, что они были разумны и все было им ведомо, за что он и назвал их "ведемонами". В нашем древнем языке именно такое значение было у этого слова. Поэтому прекрасно говорит и Гесиод, да и другие поэты, что достойному человеку после смерти выпадает великая доля и честь и он становится демоном, заслужив это имя своей разумностью. Вот и я поэтому всякого человека, если он человек достойный, и при жизни и по смерти приравниваю к этим божествам и считаю, что ему правильно называться демоном.
Гермоген. Мне кажется, Сократ, здесь я с тобою вполне согласен. А вот "герой" - что это будет такое?
Сократ. Понять это нетрудно. Ведь имя это изменилось не сильно и ясно обнаруживает происхождение от "Эрота".
Гермоген. Как это?
Сократ. А разве ты не знаешь, что герои - полубоги?
Гермоген. Ну так что же?
Сократ. Да ведь все они произошли либо от бога, влюбленного в смертную, либо от смертного и богини. Так что если и на это имя ты посмотришь с точки зрения древнего аттического наречия, то скорее сможешь его понять. Ты обнаружишь, что прелесть этого слова в небольшом отклонении от имени Эрота, благодаря которому и родились герои. И либо поэтому герои так называются, либо потому что они были мудрецами и искусными риторами, а к тому же еще и диалектиками, умевшими ловко ставить вопросы, а это выражается глаголом "говорить". Таким образом, как мы только что сказали , те, кого на аттическом наречии называют героями, были своего рода риторы, искусные в спорах, так что род риторов и софистов оказывается героическим племенем. Это уразуметь нетрудно; но вот из названия "люди" сложнее узнать, почему люди так называются. Или у тебя есть что сказать по этому поводу?
Гермоген. Откуда же, друг мой, у меня? Да если бы я сам был способен найти ответ, я не стал бы приставать к тебе, считая, что ты его скорее найдешь, чем я .
Сократ. Ты, видимо, веришь Евтифронову вдохновению?
Гермоген. Без сомнения.
Сократ. Что же, и правильно делаешь. Мне кажется, что и сейчас я рассуждаю складно и если не остерегусь, то боюсь, что еще сегодня могу стать мудрее, чем следует.
Итак, следи за тем, что я говорю. Ведь что касается имен, то здесь прежде всего нужно иметь в виду, что к тому слову, каким мы хотим что-то назвать, мы часто добавляем одни буквы, отнимаем другие, а также меняем ударения. Например, чтобы из выражения "милый Зевсу" получилось имя Дифил, из первой его части изъяли вторую йоту, а средний слог стал произноситься как тяжелый вместо острого. В других же словах, напротив, мы прибавляем буквы и придаем слогам с тяжелым ударением острое.
Гермоген. Это правда.
Сократ. Так вот, мне кажется, одно из этих изменений претерпело и слово "человек".Ведь это слово получилось из целого выражения, после того как [из середины] была изъята одна буква - альфа и конец слова стал произноситься как тяжелый.
Гермоген. Как это?
Сократ. А так. Имя "человек" означает, что, тогда как остальные животные не наблюдают того, что видят, не производят сравнений, ничего не сопоставляют, человек, как только увидит что-то, а можно также сказать "уловит очами", тотчас начинает приглядываться и размышлять над тем, что уловил. Поэтому-то он один из всех животных правильно называется "человеком", ведь он как бы "очеловец" того, что видит.
Гермоген. Так что же дальше? Спросить тебя о том, что я послушал бы с особым удовольствием?
Сократ. Конечно.
Гермоген. Мне кажется, теперь важно рассмотреть все по порядку. Например, ведь что-то мы называем душой, а что-то - телом человека.
Сократ. Конечно.
Гермоген. Давай попробуем и это разобрать, как мы разобрали прежнее.
Сократ. Ты говоришь, исследовать душу - насколько подобает ей это имя? А затем придет очередь и тела?
Гермоген. Да.
Сократ. Чтобы сказать это сразу, недолго думая, вероятно, давший это имя подразумевал что-нибудь в таком роде: пока она присутствует в теле, она причина его жизни и доставляет ему возможность дышать и отдыхать. Когда же это отдохновляющеее начало покидает тело, последнее, погибая, умирает. Поэтому, мне кажется, она и называется душой. А если хочешь знать... постой: мне кажется, я вижу нечто более убедительное для сподвижников Евтифрона. Ведь к этому объяснению, мне кажется, они могут отнестись с пренебрежением и счесть его грубоватым. А вот посмотри, не понравится ли тебе такое.