Эта военная операция провалилась, и Филлип вернулся к своим бесплодным попыткам сохранения мира. Не все контакты были враждебными, аборигены помогали колонистам ловить рыбу, обменивали свои инструменты и оружие на топоры, зеркала, одежду. Европейцы оказывали помощь аборигенам, нуждавшимся в лечении оспы. Это общение проходило в процессе преодоления языкового барьера и различий в восприятии, особенно остро проявлявшихся, когда одна сторона захватывала имущество или нарушала обычаи другой. Европейское огнестрельное оружие и европейские болезни давали оккупантам смертоносное преимущество, и около 3 тыс. жителей территории вокруг залива Порт-Джексон обходили стороной постройки, сгрудившиеся на его берегу, а также группы людей, выходивших оттуда на поиски пропитания. «Наше общение с ними не было ни частым, ни сердечным», — писал один из морских офицеров. Сначала он думал, что метание копий и нападение с дубинками на отставших были вызваны «духом злобного легкомыслия», но, исходя из последующего опыта, он пришел к «выводу, что эти беды нам приносили ничем не спровоцированные грубость и оскорбления в их адрес со стороны безнравственных личностей среди нас». Другой полагал, что до тех пор, пока аборигены «придерживаются мысли о том, что мы отняли у них их жилища, они должны неизменно считать нас врагами».
Британцы завладели Новым Южным Уэльсом согласно выведенной из международного права доктрине о том, что это была terra nullius — «ничья земля». Территория может быть получена во владение на основании завоевания, согласия или первоначального проживания. В первых двух случаях приобретение суверенитета не ликвидирует имущественных прав жителей, а в третьем — таких прав не существовало, поскольку жители считались находящимися в первобытном состоянии без государственной власти, права или собственности. Кук отправился в плавание в 1768 г. на поиски большой южной земли с заданием «с согласия коренных жителей вступить во владение… или, если вы обнаружите, что эта земля необитаема, объявить ее владением Его Величества, установив надлежащие знаки и надписи в качестве первооткрывателей и первых владельцев». Исходя из своих наблюдений в ходе плавания вдоль восточного побережья в 1770 г., Кук и Банкс поручились, что аборигены немногочисленны и являются просто кочевниками, а не собственниками. Соответственно они оставили свои надписи на деревьях и объявили территорию британским владением; по тем же основаниям британское правительство посчитало Новый Южный Уэльс более удачным местом для колониального заселения, чем Новая Зеландия, поскольку здесь не требовалось никакого договора или акта покупки у жителей.
Поэтому Филлипа и его офицеров удивило количество аборигенов вокруг поселения. Они вскоре поняли, что у этих людей существовали социальная организация, поселения, обычное право и имущественные права. Все претензии на суверенитет и владение на основании статуса «ничьей земли» явно базировались на ошибочном толковании ситуации в Австралии, что не помешало Филлипу поднять в 1788 г. британский национальный флаг «Юнион Джек» и экспроприировать собственность жителей Сиднейской бухты. Только после того, как Высокий суд вынес в 1992 г. решение по делу Мабо, состоялось юридическое признание того факта, что аборигены были собственниками и владельцами своих традиционных территорий. Аналогичное признание более раннего или продолжающегося суверенитета еще предстояло.
Мы не располагаем прямыми свидетельствами тех аборигенов, которые имели дело с первыми европейскими переселенцами, и не можем воссоздать их восприятие процесса узурпации. Из описаний того времени нам известно, что Арабану, Беннелонга и других приводили в ужас такие варварские эксцессы, как порка, они были потрясены демонстрацией мушкетного огня, их забавляли европейские манеры и формы подчинения. Мы можем только догадываться, какой была реакция аборигенов на вторжение в священные места, разрушение среды обитания, косившие их болезни и растущее понимание того, что незваные гости намерены остаться. Их общество характеризовалось общей и обязательной традицией. Семейные и общинные ограничения вносили порядок, взаимопомощь и преемственность. Аборигены столкнулись с новым общественным устройством, в котором преобладала самостоятельность индивида, и формой политической организации, основанной на обезличенной регламентации. Свобода выбора и потенциал для совместных действий вели к обновлению и наращиванию капитала. Его эгоизм и нравственные разногласия вели к социальным конфликтам, преступности и ссылке. Такая встреча не могла не быть травмирующей.