Вы, наверное, думаете, что люди всегда подмечали подобные вещи, но на самом деле систематически до Маршема никто этим не занимался. С его подачи наблюдения над природой стали чрезвычайно модной и престижной забавой во всем мире. В Америке Томас Джефферсон был преданным последователем Роберта Маршема. Даже на посту президента он находил время записывать даты первого и последнего появления на вашингтонских рынках тридцати семи видов фруктов и овощей, а его помощник выполнял такие же наблюдения в Монтичелло[7], чтобы путем сравнения записей можно было отследить какие-либо важные различия между этими двумя местностями. Когда современные климатологи заявляют, что сейчас яблони зацветают на три недели раньше, чем в прошлом, или делают другие подобные выводы, то в качестве источника информации они зачастую используют заметки Маршема.
Кроме того, Роберт Маршем был самым богатым землевладельцем восточной Англии, хозяином большого поместья в Страттон-Стролесс близ Нориджа, где в 1822 году родился Томас Джон Гордон Маршем. Там же юный Маршем и провел часть своей жизни, прежде чем переехать за двенадцать миль и принять должность священника в нашей деревне.
Мы почти ничего не знаем о жизни Томаса Маршема, зато, по счастливой случайности, неплохо представляем, как проводили время сельские священники в ту эпоху. Мы знаем это благодаря запискам одного из них, служившего недалеко от нас, в пяти милях к северу, в соседнем приходе Уэстон-Лонгвилл (это местечко вдали, за полями, видно с крыши моего дома). Священника звали преподобный Джеймс Вудфорд, он жил за пятьдесят лет до нашего Маршема, но за это время уклад жизни изменился не слишком сильно. Вудфорд не был особенно увлеченным, образованным или одаренным человеком, но он любил жизнь и в течение сорока пяти лет вел любопытный дневник, в котором необычайно подробно описывается повседневное существование сельского священника. Записи были забыты больше чем на сто лет, потом их снова обнаружили и в 1924 году опубликовали в сокращенном виде под названием «Дневник сельского священника». Книга стала мировым бестселлером, хотя, в сущности, представляла собой «просто хронику обжорства», как заметил один критик.
В XVIII веке столы ломились от еды, и Вудфорд основательно и с любовью описывал едва ли не каждую свою трапезу. Вот блюда, которые он вкушал на типичном обеде в 1784 году: дуврская камбала в соусе из омаров, цыпленок, бычий язык, ростбиф, суп, телячье филе со сморчками и трюфелями, голубиный пирог, «сладкое мясо»[8], молодой гусь с грушами, абрикосовый джем, творожный торт, тушеные грибы и трайфлы[9]. В другой раз ему выпало отведать: линя, ветчину, три вида дичи, двух жареных уток, свиную шейку, сливовый пудинг и сливовый пирог, яблочный пирог, разнообразные фрукты и орешки. Все это запивалось красным и белым вином, пивом и сидром.
Ничто не могло помешать хорошему застолью. Когда у Вудфорда умерла сестра, он в своем дневнике выразил искреннюю скорбь по покойной, однако не удержался от записи: «Сегодня на обед была вкусная жареная индейка». Никакие события внешнего мира не нарушали эту гастрономическую идиллию. Об американской войне за независимость Вудфорд упоминает лишь мимоходом. А в 1789 год он записал в дневнике новость о падении Бастилии, однако отвел гораздо больше места описанию блюд, съеденных им на завтрак. Неудивительно, что последняя запись в дневнике тоже касается еды.
Вудфорд был весьма порядочным человеком, время от времени он посылал беднякам продукты и вел безупречно добродетельную жизнь. Однако в его многолетних дневниковых записях нет ни строчки, в которой говорилось бы о содержании проповедей или какой-то особой привязанности к прихожанам, если не считать радости, которую он испытывал, когда кто-то из них приглашал его на обед. Трудно сказать, являлся ли Вудфорд типичным представителем духовенства того времени, но, во всяком случае, он хотя бы отчасти отражал то, что имело место быть.
Каким человеком был мистер Маршем, история умалчивает. Он словно нарочно задался целью оставить по себе как можно меньше памяти. В 1851 году, в двадцать девять лет, он все еще был холостяком, да так и не женился до самой смерти. Его экономка, женщина с необычным именем Элизабет Уорм[10], жила с ним лет пятьдесят до своей смерти в 1899 году — значит, по крайней мере ей общество Маршема казалось приятным. Как относились к нему остальные, неизвестно.
9
Бисквит, пропитанный вином и залитый заварным кремом и взбитыми сливками, часто с миндалем, фруктами и ягодами.