Своим предкам поклонялась не только семья правителя, однако таких семей было, тем не менее, крайне мало, — согласно найденным записям на костях, не более 200. Все остальные были лишены этой возможности по той простой причине, что у них не было родовых имен или фамилий. Это был своего рода замкнутый круг: отсутствие фамилии не позволяло проследить историю рода, а отсутствие точных знаний о предках не давало возможности построить храм — пусть даже небольшой —для поклонения им. В то же время именно храм, сопутствующие ему ритуалы поклонения, а также ведение записей об истории рода, и позволяли проследить возникновение и развитие рода. В любом обществе аристократами считаются те, кто знает историю своего рода с глубокой древности, поскольку именно это является тем критерием, который позволяет им удерживаться на определенном общественном уровне долгое время. Китайцы развили эту простую истину до предела. Ни в одном другом обществе не было таких четких различий между имущими и неимущими в плане родословной. Вплоть до 1948 г. потомок Конфуция в 77-м поколении продолжил приносить жертвы своему предку7. Выскочка Европа, которая старается доказать, что у нее тоже есть древние корни, тем не менее, сильно проигрывает в этой области. Самый древний из европейских родов моложе рода китайского мудреца как минимум на девять веков8.
Сама природа археологических находок концентрирует наше внимание на правящих классах или на тех, у кого есть роскошные гробницы, а также на наиболее долговечных предметах, захороненных в них, таких как, например, бронза. Однако даже такого рода фрагментарные сведения о жизни в столице Аньян могут быть сложены в единую картину.
Из записей на костях стало известно, что этот город назывался Великим городом Шан и располагался на берегах реки Хуань, притоке Хуанхэ. Город был довольно большим: его руины растянулись на четыре мили на обоих берегах реки, которая являла собой его главную водную артерию. Местоположение города было выбрано весьма разумно, так как равнинная поверхность способствовала беспрепятственному проходу шанских военных колесниц, а леса, расположенные на западе у подножия гор, давали древесину и были местом охоты. Город почти наверняка был окружен земляной стеной, хотя ее останки до сих пор не найдены. Подобной стеной была окружена предыдущая и намного более примитивная столица Шан, Чжэнчжоу. Было найдено примерно 4000 ярдов этой стены, — шириной 60 футов в основании, в некоторых местах до 12 футов в высоту, эта массивная конструкция была построена по традиционной технологии: в деревянный каркас слой за слоем засыпалась, а затем утрамбовывалась земля, и так делалось до тех пор, пока стена не становилась абсолютно твердой. Такие стены возводились чрезвычайно быстро. Сохранились записи о строительстве одной из них примерно в VI в. до н. э.:
За долгие годы привлечение огромного количества людей для выполнения крупных проектов в краткие сроки стало в Китае устоявшейся традицией. Недавний пример датируется 1959 г., когда пекинский Зал собрания народных представителей на 10000 мест был построен всего за десять месяцев.
Фундаменты и стены вокруг наиболее важных зданий в Великом городе Шан возводились по тому же принципу из утрамбованной земли на каркасе из деревянных колонн и, возможно, с соломенной крышей над ними. В противоположность этому, обычные люди жили в землянках, но это не так страшно, как может показаться. Почва местности, состоящая и основном из лесса, позволяла рыть глубокие котловины для жилья — и действительно, на протяжении длительного периода истории люди жили в комфортно обустроенных землянках, вырытых в лессовой почве. Ведущий английский синолог Джозеф Нидэм, исходя из личного опыта, утверждал, что лессовые пещеры могут служить «очень удобными домами, прохладными летом и теплыми зимой»10. Без сомнения, шанский вариант был менее удобным, однако в центре каждой раскопанной землянки на полу лежал камень, на который, вероятно, опирался шест, подпирающий крышу. В местности, знаменитой своими свирепыми ветрами, было, возможно, более выгодно проживать и подобных условиях, наполовину в земле.