Так же как в логике речь идет об использовании рассудка, невзирая на предметы, так и в практической философии говорится об использовании свободного выбора, не принимая во внимание предметы, независимо от всяких предметов. Логика дает нам правила, имея в виду использование рассудка, а практическая философия - имея в виду использование воли; это две силы, из которых все и возникает в кашей душе. Что касается высших сил способностей познания и желания, то первой является высшая способность познания, или разум (Verstand), а второй - высшая способность желания, или свободный выбор. Мы имеем, следовательно, два свода правил для обеих сил, а именно логику - для рассудка и практическую философию - для воли. Низшими силами невозможно управлять, потому что они слепы. Мы принимаем здесь в расчет существо, которое имеет свободу выбора и которое может быть не только человеком, а любым разумным существом.
Так мы узнаем правило использования свободы, а это есть практическая философия //в общем//. Она, таким образом, имеет объективные правила свободного поведения. Каждое объективное правило говорит, что следует делать, если даже это никогда и не будет сделано. Субъективное же правило говорит о том, что действительно происходит. Ведь и у порочных людей есть правила, по которым они действуют. Антропология занимается субъективными практическими правилами, она рассматривает действительное поведение человека; одна только моральная философия старается подвести его добропорядочное (gutes) поведение под правила, под то, что должно совершать. "Нечто должно" означает: возможный поступок может быть добрым, он содержит правила доброго испольТ. 4(2). С. 464). Поскольку в переводе более ранних работ предпочитают значение "выбор", то и здесь в подавляющем числе случаев это слово переводится не как "произвол", а как "выбор". (Прим, перев.)
зования воли, как логика содержит правила правильного использования рассудка.
Наука о правилах, как должен вести себя человек, есть практическая философия, а наука о правилах фактического поведения есть антропология. Обе эти науки очень взаимосвязаны, и мораль невозможна без антропологии, так как прежде всего субъекту нужно знать, в состоянии ли он выполнить то, что от него требуют, то, что он должен делать. Конечно, практическая философия может обойтись и без антропологии, или знания субъекта, тогда она будет сугубо спекулятивной, лишь идеей, так что человека все-таки надо изучить, хотя бы и задним числом. Всегда проповедуют, что следует делать, и никто не думает о том, возможно ли это совершить; из-за этого и увещевания, которые являются простым повторением правил, уже известных каждому, некоторым кажутся очень скучными, такими, в которых ничего не сказано, кроме того, что уже известно; и церковные проповеди с подобными увещеваниями очень пусты, если оратор не заботится об их мудрости; здесь следует предпочесть прежде всего Шпальдинга. Следовательно, человек должен знать, может ли он сделать то, что от него требуют.
Рассмотрение правила становится ненужным, если нельзя подготовить человека к тому, чтобы следовать такому правилу, поэтому обе эти науки взаимосвязаны. Это так же, как теоретическая физика связана с экспериментами, ведь и с человеком производят эксперимент, например проверяют слугу на верность. Таким образом, когда экзаменуют проповедника, нужно обращать внимание на его характер и сердце так же, как и на знание им догматов.
Вследствие этого практическая философия является практической не по форме, а по объекту. Это - учение об использовании.
Так же как логика является наукой о разуме не по форме, а потому, что объектом является разум, так и объект морали должен быть практическим, т. е. быть //практикой//. Она есть, таким образом, наука об объективном законе свободного выбора, философия объективной необходимости свободных поступков или долженствования, т. е. всех возможных добрых поступков, так же как антропология есть наука о субъективном законе свободного выбора.
Практическая философия имеет в виду не какие-то особые предметы //практики//, а свободное поведение, взятое в отвлечении от всяких предметов практики вообще, как и логика. Практические правила, которые говорят о том, что должно делать, являются троякими: правило умения, правило благоразумия и правило нравственности. Каждое объективно практическое правило выражено в императиве, а субъективное правило - не выражено; например, старики обычно говорят: хотя это и так, но этого не должно быть. Например, в старости не следует больше экономить, чем в юности, потому что в старости человеку уже не нужно так много, раз ему осталось не так долго жить, как в юности.
Таким образом, имеется тройной императив: императив умения, благоразумия и нравственности. Каждый императив выражает долженствование, а значит, объективную необходимость, и именно необходимость свободного и благого произволения (Willkur), так как это относится к императиву и объективно необходимо. Все императивы содержат объективное принуждение, хотя и при условии благого свободного произволения. Императивы умения проблематичны, императивы благоразумия прагматичны и императивы нравственности моральны.
Проблематичные императивы говорят, что правилом указывается необходимость воли при любой цели. Средство выражается ассерторически, но цели являются проблематичными. Например, практическая геометрия содержит такой императив, что если нужно построить треугольник, или квадрат, или шестиугольник, то следует действовать по таким-то правилам, - значит, указанное средство годится независимо от цели. Таким образом, все практические науки вообще, такие, как геометрия, механика, содержат императивы умения. Они очень полезны и должны превосходить по значению все другие императивы, так как человек должен быть в состоянии выполнить любые цели и иметь средство выполнения этих целей, прежде чем он сможет выполнить заданные цели. Императивы умения повелевают лишь гипотетически, так как необходимость использования средства каждый раз условна и обусловлена именно целью.
Практическая философия не содержит правил умения, а только правила благоразумия и нравственности. Она является, таким образом, прагматической и моральной философией. Прагматической - поскольку речь идет о правилах благоразумия, и моральной - поскольку речь идет о правилах нравственности.
Благоразумие есть готовность к использованию средств для достижения всеобщей цели людей, которая заключается в счастье.
Таким образом, здесь уже определена цель, которой нет в умении.
К правилу благоразумия предъявляется двоякое требование: определить саму цель и затем применение средств для [достижения] данной цели. Для этого еще требуется, таким образом, сверх того правило суждения о том, что относится к счастью, и правило использования средств для [достижения] этого счастья. Благоразумие, следовательно, есть готовность определить цель и средство для [достижения] этой цели. Определение счастья является первым в благоразумии. Ведь многие спорят еще, состоит ли счастье в воздержании или в приобретении. Тот, кто не имеет никаких средств, но и не нуждается ни в чем из того, что можно получить с помощью этих средств, кажется более счастливым, чем тот, кто имеет много средств, но во многом и нуждается. Итак, определение счастья как цели и того, в чем оно состоит, это первое, а средство - второе в благоразумии. Императивы благоразумия повелевают не с проблематичным условием, а с ассерторическим, всеобщим необходимым условием, которое есть у всех людей.
Я не говорю: раз ты хочешь быть счастливым, то должен делать то-то и то-то: но: так как каждый хочет быть счастливым, как он это себе заранее представляет, то он должен соблюдать то-то. Это является, таким образом, необходимым субъективным условием; я не говорю: ты должен быть счастливым - тогда это было бы объективным необходимым условием, - а я говорю: поскольку ты хочешь быть счастливым, ты должен делать то-то и то-то.
А1ы можем, однако, представить себе еще один императив, в котором цель согласована с условием и который повелевает не субъективно, а объективно, - это нравственный императив; например, "ты не должен лгать" - это не проблематичный императив, так как иначе он должен был бы означать: "если это тебе приносит вред, то ты не должен лгать"; но он требует категорически и прямо: "ты не должен лгать". Таким образом, это императив или безусловный, или с одним объективным необходимым условием. Цель при моральном императиве в сущности неопределенна, поступок определяется не целью, а восходит к свободному выбору, цель же может быть какой угодно. Моральный императив повелевает, таким образом, абсолютно, невзирая на цель.