Швеция была тогда сильна и велика. Она находилась на вершине своего могущества. её земли опоясывали большую часть Балтийского моря, она обладала богатой казной и прекрасной армией. На престол королевства вступил юный и воинственный Карл XII. Едва он узнал, что Швеции объявлена война, как сам встал во главе своих дисциплинированных и мужественных войск и необыкновенно стремительно бросился на ближайшего врага — Данию и одним ударом сокрушил ее. Покончив с Данией, Карл переправился в Лифляндию. Освободив г. Ригу от осаждавших ее саксонцев, он двинулся к Ингерманландии. Здесь, под г. Нарвой, царь Петр сосредоточил огромную армию, почти в 34 тысячи человек, и тем не менее был на голову разбит (19 ноября 1700 года) войсками Карла, едва (вместе с гарнизоном осажденной крепости) достигавшими 10 тысяч. — Русским пришлось отступить в великой «конфузии».
Но Петр не из тех слабых натур, которые надламываются первою неудачею. Напротив. Неудача возбудила в нем энергию, вызвала пылкое соревнование. Всюду закипела работа: набирались и обучались войска, укреплялись пограничные города, лились пушки из колоколов, строился первый русский флот на р. Сяси, обдумывались планы новых походов.
Уже с января 1701 г. у Петра зрел превосходный план взятия Нотебурга[8], державшийся в строгом секрете. Государственную и военную тайну наши предки умели сохранять, понимая их великое значение. Чтобы отвлечь внимание шведов, Петр работал и вооружался у Архангельска, как будто оттуда грозила опасность его подданным.
Когда около Нотебурга, на берегах Невы, все было подготовлено, т. е. сосредоточена армия в 10 тысяч человек и доставлены нужные средства, Петр осадил крепость и стал осыпать ее ядрами. Шведы храбро защищались. В стенах пробиты были бреши. Вызвали храбрецов для штурма. Произведен был «жестокий» приступ, но шведы его отбили потому, что наши штурмовые лестницы оказались короткими. Русские тем не менее повторили свой отчаянный приступ под раскаленным градом пуль и снарядов. рассказывают, что Царь, видя гибель молодых и доблестных своих ратей, приказал отступать: «Скажи Государю, — ответил князь Михаил Михайлович Голицын посланному, — что теперь я принадлежу не Петру, а Богу». Чтобы лишить свою команду возможности даже помыслить об отступлении, князь М. Голицын приказал оттолкнуть лодки от берега острова. Храбрецы, действующие подобным образом, не знают, конечно, поражения. После тринадцати часов кровопролитного боя крепость сдалась. Это было 11-го октября 1702 года.
Древний Орешек — шведский Нотебург — вновь достался русским. «Правда», — писал Царь «из завоеванной нашей последней крепости Орешка», — «хотя и зело жесток сей орех был, однако, слава Богу, разгрызли, но не без тягости, ибо многие наши медные зубы, т. е. пушки, от того испортились». А «место тут зело нужно, — сказал еще ранее Петр,намечая свой поход, — проток из Ладожского озера в море, и зело нужно ради задержания выручки». В этих словах Царя заключается оценка важного значения совершенного завоевания.
Покончив с Нотебургом и усмотрев, что ключ от Ингерманландии достался русским, Петр переименовал взятую крепость в Шлиссельбург, двинулся вниз по Неве, где у устья реки Охты стоял город Ниеншанц (или Канцы). 1-го мая 1703 года новая победа: Ниеншанц сдался. Новое важное приобретение. Теперь и ключ и замок Невы находились в русских руках. «Врата» в Европу были отверсты. Русские обладали «артерией, чрез которую, по выражению Петра, может здоровее и прибыльнее государственное сердце биться».
События чередуются в это время с сказочной быстротой. 7-го мая 1703 года Петр, посадив на лодки своих гвардейцев, захватывает в устьях Невы два небольших шведских судна.
16-го мая 1703 года он заложил Петропавловскую крепость, которая вчерне была построена в течение четырех месяцев. Около неё вскоре из «тьмы лесов, из топи блат вознесся пышно горделиво» — Петербург. Летом того же года происходят стычки со шведами у Лахты и реки Сестры. В течение 1704 года схватки не прекращаются. они, вероятно, помогли гению Петра оценить значение острова Котлина, где на отмели он возвел укрепление, в виде земляной и бревенчатой трехъярусной башни-батареи. Постепенно вокруг этой батареи создается оплот Петербурга — крепость Кроншлот, переименованный в 1723 году в Кронштадт.