Наследник шведского престола беззаботно развлекался в Париже в то время, когда ему (в 1771 г.) сообщили о переходе в его руки королевства. Во Франции же он подписал присягу на верность конституции. Он стал царствовать под именем Густава III. По приезде в Стокгольм, ему пришлось крепко призадуматься над унижением, которому подверглась королевская власть при его предместниках, в период так называемой свободы (frihetstid). Короля до такой степени отстраняли от управления и законодательства, что, вместо его подписи, без его согласия, прикладывали штемпель с его именем. Видя такое удручающее положение своего отца Адольфа-Фридриха, Густав III с грустью сказал:
«Король стал куклою в государстве, на которую только в торжественные дни надевают регалии». Тем не менее, в первое время Густав казался равнодушным к власти, захваченной аристократией, и старался лишь о приобретении расположения народа.
Густав III, едва ли не более его предшественников, заботился о Финляндии. Он чаще других посещал ее и интересовался благосостоянием населения. Во время первой поездки (1775 г.) он посетил Або, Гельсингфорс, Свеаборг, Ловизу и Тавастгус, и всюду, по старому шведскому обычаю, принимал каждого, являвшегося к нему с жалобой или прошением.
Хотя Густав III приходился двоюродным братом Екатерине II, она не мало была обеспокоена его воцарением, зная его беспокойный характер, громадное честолюбие и бурные военные порывы.
В первые пятнадцать лет его царствования взаимные отношения между ним и Екатериной II были хорошие. Густав III даже писал об Императрице: «Она не только самая великая, но и самая любезная женщина нашего века». В 1777 г. Густав посетил ее в Петербурге, а в 1783 г. они свиделись в Фридрихсгаме. Их дружбе, казалось, не предвиделось конца. Но со второго же года его царствования, дела Густава III запутывались и осложнялись, и ему вскоре пришлось выйти на путь рискованных политических предприятий, приведших его к столкновению с Екатериной.
Прежде всего, свое царствование Густав III ознаменовал государственным переворотом 1772 г., имевшим целью увеличение его власти. Королевская власть была настолько умалена в период свободы, что с нею едва считались. Густав III с молоком матери всосал нерасположение к такому порядку и решил изменить его. Главным помощником короля в совершении переворота был финляндец Яков Спренгтпортен. С горстью драгун он захватил Свеаборг, подготовил Финляндию к переходу к новому порядку и затем с отрядом войска приплыл к Стокгольму, чтобы поддержать короля в исполнении его плана. Но Густав успел уже ранее осуществить свой замысел, прибегнув к содействию офицеров, давших клятву спасти отечество от произвола политических партий, которые в течение полустолетия деспотически распоряжались судьбой Швеции. Имея на своей стороне войско и народ, король арестовал членов Государственного Совета (riketsrâd) и главнейших деятелей риксдага из партий шапок. Два дня спустя, Густав в полном королевском облачении явился в зал государственных чинов и, после сильной речи, провозгласил восстановление той Формы Правления, которая действовала при Густаве II Адольфе. Возражений не последовало. Королевская власть обрела прежнее свое значение и она стала направлять даже действия риксдага, согласно своим видам и интересам. «Кстати, что вы скажете о революции в Швеции? — спрашивала в письме Екатерина II Вольтера. В четверть часа или еще менее народ лишился там своей конституции и своей свободы. В продолжении двадцати минут представители сословий, окруженные войсками, обсудили 57 пунктов, изъявили свое согласие и подписали их».
Народ Швеции встретил известие о стокгольмской бескровной революции шумным ликованием. Насильственным переворотом Густав III добился расширения королевской власти, но число его политических врагов умножилось.
Еще больше возросло нерасположение к Густаву III в Швеции после того, как он в 1786 г. закрыл риксдаг, не пожелавший повиноваться его требованиям. После указанных двух событий (1772 и 1786 гг.), король, бывший ранее кумиром своего народа, сделался крайне непопулярным. Это сильно задевало его самолюбие и он обдумывал, каким бы образом вновь одним ударом добиться славы и вернуть к себе общее расположение.
Той и другой цели он решился достичь войной с Россией. Он рассчитывал удачной кампанией вернуть завоевания Петра Великого, сокрушить своих внутренних врагов и возвысить свое значение среди других держав. Начиная с 1786 г., до Петербурга непрерывно доходили слухи о готовящихся снаряжениях Швеции. И, когда Турция, в сентябре 1787 г., объявила войну России, Густав решил: теперь или никогда! Войска России отвлечены на юг, север её обнажен; надо воспользоваться благоприятными обстоятельствами, — рассуждал король Швеции. Русский представитель при Стокгольмском дворе — умный и ловкий дипломат гр. А. К. Разумовский — отгадал намерения Густава и предупреждал Екатерину, но Императрица долго не хотела верить своему посланнику. Разумовский настаивал на правоте своих сообщений и продолжал представлять доказательства усиленного вооружения Швеции.